27 января 1944 года небо над Ленинградом озарили огни артиллерийского салюта — жители и бойцы Красной армии праздновали полное снятие блокады Северной столицы. Во многом это был уже другой город — не тот, что в начале Великой Отечественной войны. Демографические последствия Ленинградской блокады до сих пор не изучены, рассказали «Известиям» ученые. По их мнению, социально-демографический и культурный облик Ленинграда изменила не только почти трехлетняя блокада, но и управленческие решения властей, которые стремились максимально быстро вернуть городу статус второй столицы и центра военной промышленности. «Известия» разбирались, чем «новый», послевоенный Ленинград отличался от «старого».
Уходили первыми
К началу войны Ленинград с населением 3 млн 173 тыс. человек, с учетом пригородов, был одним из крупнейших городов Европы. Он уступал только четырем столицам — Лондону, Берлину, Москве и Парижу. Его демографическая структура имела особенности. Например, детей среди жителей города было в полтора раза меньше, чем в среднем по РСФСР. В то же время Ленинград выделялся численностью студентов и преподавателей, деятелей науки и культуры. А особенно — промышленных рабочих, что стало следствием огромной роли, которую город сыграл в индустриализации 1930-х годов. Подростки из провинции стремились встать в ряды питерского пролетариата и заполняли многочисленные школы фабрично-заводского ученичества и ремесленные училища. Автор книги «Блокадная этика» Сергей Яров утверждает, что почти все они, оказавшись вдали от родителей, запертые в окруженном городе, умерли от голода, а кто-то и от побоев за воровство еды, от которого не имели сил удержаться.
К началу блокады, по данным доцента кафедры международных отношений СЗИУ РАНХиГС Сергея Хрущева, население Ленинграда составляло почти 2,9 млн человек. К январю 1944 года в городе оставалось всего 579 тыс. жителей. К этому моменту было эвакуировано около 1,7 млн человек, от голода и обстрелов, по официальным данным, погибли 672 тыс., из них более полумиллиона — с ноября 1941 по август 1942 года.
Среди первых, говорит исследователь, от голода и болезней умирали пожилые мужчины.
— Погибло много людей, не имевших навыка выживания в таких нечеловеческих условиях, это в первую очередь интеллигенция, — рассказал «Известиям» профессор кафедры международных отношений РАНХиГС Никита Ломагин. — В то время как люди, переселившиеся из деревни, имели опыт выживания в голоде, были более неприхотливы. Со многими проблемами, которые они увидели в блокадном Ленинграде, они сталкивались и раньше.
Только к сентябрю 1942 года, когда удалось вывезти большую часть гражданского населения и улучшить продовольственное снабжение, показатели смертности резко снизились: в 1943 году депопуляция составила 22,6%, это меньше, чем в Петрограде 1918–1920 годов.
К моменту полного снятия блокады в городе почти не было детей, людей старшего возраста, иждивенцев.
— После значительной третьей волны эвакуации, которая прошла летом 1943 года, в Ленинграде практически не осталось нетрудоспособного населения, — продолжает Никита Ломагин. — 85% жителей составляли те, кто был полезен в обороне, промышленности, управлении, чтобы обеспечивать прорыв блокады. Город стал молодым.
Настолько молодым, что в 1944 году загсы отмечали рост рождаемости.
— Уже по итогам 1943 года город стал миграционно прибыточным, — утверждает Сергей Хрущев. — Понятно, что людей завозили организованно, но кого и откуда, системно не изучалось.
По словам ученого, миграционные процессы в военном Ленинграде и его пригородах так и не стали предметом прицельного исследования и не все документы рассекречены.
— Многие вещи, связанные с населением, хранились под грифом «совершенно секретно». Я имел к ним допуск, в них нет ничего такого. Скажем, численность населения в различных сельсоветах, — рассказал собеседник «Известий».
Свежие силы
11 апреля 1944 года лидер ленинградских коммунистов Андрей Жданов на пленуме горкома ВКП(б) объявил о решении Государственного комитета обороны во главе со Сталиным восстановить Ленинград как центр военной промышленности и столичный город. Через полтора года после этого население выросло более чем на миллион. Но какую часть из них составляли ленинградцы, вернувшиеся из эвакуации, и сколько прибыло «новеньких», неизвестно, этот вопрос историки не изучали.
— Из эвакуации можно было вернуться только по вызову профильных наркоматов и НИИ, — рассказывает Никита Ломагин. — Жданов в одном из своих выступлений говорил: я великий консерватор и против дисбалансов, против стихийной реэвакуации. Изменилась система управления. С января 1944 года именно наркоматы, в основном судостроения, авиастроения, станкостроения, боеприпасов, стали ключевыми в определении того, каких людей и какие организации возвращать. Из Германии было вывезено довольно много предприятий, соответственно, на них должны были работать квалифицированные кадры. Собственно, наркоматы и занимались реэвакуацией.
Из 1,7 млн эвакуированных ленинградцев кто-то погиб в дороге, не дожил до конца войны, не получил вызова или просто решил остаться на новом месте. О каком количестве людей идет речь, по-прежнему неизвестно.
— Эта тема не документирована. Она живет либо в памяти родственников, либо на магнитных пленках, но в книгах я не встречал, — отметил Сергей Хрущев.
При этом, по данным демографа, в период 1944–1948 годов в город приехало более 2 млн человек.
— Реэвакуация — весьма чувствительный для блокадников сюжет. Статистики нет, ни одной специальной работы на этот счет я не видел, — подтверждает историк Никита Ломагин. — Но очевидно, что произошла дисперсия ленинградцев. Город помолодел, но это был уже другой город.
В 1945–1946 годах рождаемость в Ленинграде была самой высокой за весь XX век: 33,5 рождения на тысячу человек. Однако довоенную численность населения удалось восстановить только в 1954 году.
Место памяти
Вернуть Ленинграду столичный лоск — вторая задача, которую ГКО поставил перед властями города. В 1944 году начали приводить в порядок центральные магистрали, площади и набережные. Еще шла война, а реставраторы уже приступили к восстановлению пострадавших архитектурных шедевров и почти разрушенных дворцов в Павловске, Пушкине, Петергофе.
— Именно тогда сложилась советская, а теперь российская реставрационная школа — одна из лучших в мире, — сказал «Известиям» завкафедрой архитектурного и градостроительного наследия СПбГАСУ Сергей Семенцов. — Европа училась у советских мастеров, восстановивших послевоенный Ленинград и его пригороды.
Возвращались музеи, театры и вузы — Ленинград снова должен был стать городом, в котором живет и воспроизводится элита. Однако, как считают собеседники «Известий», начавшееся в 1949 году «ленинградское дело» — серия репрессивных политических процессов против местных руководителей и выходцев из Ленинграда, работавших на высших должностях в других регионах, — затормозило это движение.
В апреле 1944 года с невероятным успехом открылась выставка «Героическая оборона Ленинграда», которая через полтора года станет музеем. Ее создателями музейщики считают историка Льва Ракова и художника Николая Суетина, который перед войной был главным художником советских павильонов на международных выставках в Париже и Нью-Йорке. Именно Льву Ракову Нина Савичева принесла записную книжечку своей сестры Тани, он первым оценил великую силу этого документа и сделал его экспонатом выставки, а потом и музея.
В первый же день выставку посетили 16 тыс. человек, за 1945 год — почти 200 тыс. На ней побывали Клементина Черчилль, будущий президент США Дуайт Эйзенхауэр. Люди рассматривали сгоревший от взрыва трамвай и окровавленные вещи погибших в нем людей, электрифицированный макет Дороги жизни, динамические интерактивные экспонаты — нечто небывалое для того времени. И при этом обыденное для жителей города.
— Ленинградцы увидели здесь то, что пережили лично, но в музейном зале, собранное учеными и сохраненное для истории, — говорит начальник научно-просветительского отдела Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Юлия Буянова. — Значит, их подвиг оценен, он сохранится в памяти будущих поколений. Они нашли подтверждение своим эмоциям, своей гордости.
В 1949 году музей закрыли, а в 1952-м ликвидировали. Часть сотрудников подверглась репрессиям, в том числе ученый и фронтовик Лев Раков, которого осудили на 25 лет.
— На мой взгляд, «ленинградское дело» было не причиной, а катализатором уничтожения музея, — считает Юлия Буянова.
Блокадники и участники обороны Ленинграда десятилетиями боролись за восстановление музея и добились своего только в 1989 году.
По данным администрации Санкт-Петербурга, в 2021 году в городе насчитывалось 63 тыс. переживших блокаду ленинградцев, в Москве, по некоторым данным, около 1,5 тыс., примерно столько же в Израиле. Общее число доживших до наших дней «старых» ленинградцев неизвестно.