«Сейчас чиновники перевернули автомобиль на крышу и удивляются, что он не едет»

«Неоднократно судимые по тяжким статьям получают оружие, не знают ни правил, ни техники безопасности, из молодых половина в армии не служили», — сетует председатель «Татохотрыболовобщества» Ильхам Садыков, отвечая на упреки в адрес охотников после расстрела в казанской школе. Он полагает, что виноватых в трагедии следует искать среди депутатов, потому что закон 2010 года разрушил давний цеховой принцип охотничьих обществ: оружие давали только тому, за кого после года ученичества лично поручались опытные охотники. Сейчас билет получают через интернет, поэтому даже бывалые охотники избегают выбираться на природу с незнакомыми людьми. О том, разделяют ли профессионалы новые запретительные инициативы Виктора Золотова, — в интервью «БИЗНЕС Online».

---

«Закон позволяет приобретать оружие людям, которые охотниками не являются»

— Ильхам Мухаметович, практически сразу после расстрела в школе выяснилось, что Ильназ Галявиев получил оружие законно. Вы неоднократно высказывали свое недовольство тем, как устроена выдача охотничьих билетов, и предупреждали, что их получают даже судимые и невменяемые.

— Я выражаю соболезнования всем семьям и пострадавшим. У меня самого племянница учится в 8 «Б» классе этой школы, параллельный класс. Первым делом, когда это произошло, я брату своему позвонил и спросил, как обстоят дела. Он сказал, что, слава богу, ребенка забрал. Сейчас шок не только в этой семье, но и у всех в республике.

Сейчас все пытаются перевалить на охотников, запретить все охотничье оружие. Но человек больной, шизофреник…

— Пока диагноз ему никто не поставил.

— Ну визуально. Я, конечно, тоже не врач, но вы же видели, как он орет, что он бог и прочее. Если бы он с ножом напал или просто с взрывчаткой зашел — это был бы один разговор. Но раз у него оказалось охотничье оружие, начинают предъявлять претензии к охотникам. Да, действительно, он смог получить разрешение на ношение и хранение оружия. Но я уже неоднократно пояснял в интервью, что в 2010 году приняли федеральный закон «Об охоте». Согласно этому закону ввели охотничьи билеты государственного образца, за которые не нужно платить и которые даются бессрочно.

Что он получил билет — это не вина какого-то отдельного чиновника в Татарстане, это все делается в рамках одного закона на территории всей Российской Федерации. Если раньше охотничий билет получали в охотничьих общественных организациях (а у нас в России их три: «Росохотрыболовсоюз», «Военно-охотничье общество» и «Динамо»), то в 2010 году по какой-то не понятной нам причине право выдачи оружия у общественных организаций, то есть у охотников, отобрали. Сделали государственный билет. А наш охотничий билет, по сути, остался как простая дисконтная карта, просто бумажка. Я думаю, госбилет сделали для того, чтобы вывести из-под общественных организаций финансовую подпитку. Мы их предупреждали, что так нельзя. Ведь теперь получить этот госбилет можно по интернету, подаешь заявку, они в течение двух недель должны ее рассмотреть…

— Они — это кто?

— Государственные структуры, уполномоченные органы. В каждом регионе они могут быть разными, поэтому я не говорю, какие именно. Я же не Татарстан имею в виду, по всей стране один механизм. Ну так вот, чиновник, который сидит в этом органе, в течение двух недель должен рассмотреть и выдать билет. Нет никакого промежуточного этапа.

Потом этот человек идет в Росгвардию, там тоже сидит «разрешитель». Приходит и говорит: «Я охотник, вот у меня государственный билет (который ему выдали через интернет, не видя его ни разу в глаза). Дайте мне разрешение на приобретение и ношение оружия». Чиновник, который сидит в Росгвардии, смотрит: у человека есть билет государственного образца. Что он должен сделать? Он не может ему запретить. И отправляет его проходить медосмотр. А вы прекрасно знаете, как можно его пройти, а точнее, обойти. Возможно и такое, что течение болезни в момент прохождения анализа не было на виду, не в острой фазе. Я к тому, что необходимо длительное исследование, за пять минут психотерапевт не определит болезнь. И все, человек прошел обследование и получил разрешение на оружие.

Суть в том, что на сегодняшний момент закон позволяет приобретать оружие людям, которые охотниками не являются. Неоднократно судимые по тяжелым статьям, например, тоже получают оружие. И заметьте, они не приходят к нам сюда, в общество охотников и рыболовов. Они получают оружие у чиновников, которые тоже не являются охотниками.

«Если хочешь просто пострелять — иди в тир, там это сделаешь»

— Как была устроена выдача охотничьего билета до 2010 года?

— Чтобы получить охотничий билет, раньше нужно было один год проходить кандидатом. За это время ты вместе с охотниками выезжаешь на природу, ночуешь там вместе с ними. За целый год коллектив на тебя смотрит, и ты на них смотришь. После нескольких поездок ты определяешься для себя, нужно тебе быть охотником или нет. И после окончания кандидатского срока два или три охотника со стажем более 10-15 лет за тебя поручаются. Вот ты со мной сидишь и ты невменяем, ну неужели я тебе подпишу билет? Чтобы ты там же в лесу применил оружие против меня? Или гонять меня будешь по подъезду, если ты мой сосед. Или, в худшем случае, вот такая ситуация, которая у нас произошла.

Это был самый главный барьер. А сейчас мы не имеем права давать человеку охотничий билет, который дает право на хранение и ношение оружия. В 2010 году у нас такое право убрали. И что получили взамен? Мне самому стало опасно выезжать на охоту с незнакомыми людьми. Потому что я не знаю, кто они такие, они ни правил не знают, ни техники безопасности, из молодых половина в армии не служили, навыков нет. Такие и от незнания могут застрелить.

Это дело надо прекращать. За 11 лет с 2010 года огромное количество людей получили оружие, которых охотники не знают. Сколько таких людей сейчас по России бегает?

— А зачем сломали эту систему и ввели госбилеты?

— Я спрашивал, мне сказали: «Мы хотели пересчитать охотников». Ну они пересчитали этих охотников, дальше что? Я не знаю, какие там могут быть лоббисты. Нужно вернуть так, как было, чтобы решение о вручении охотничьего билета принимали сами охотники, а не чиновники. Что он может, этот чиновник? Он даже вопрос нормально задать не в состоянии, узнать, для чего человек идет в охотники. А мы спрашиваем, когда человек приходит, зачем ему это надо. Если хочешь просто пострелять — иди в тир. Там тебе дадут оружие, постреляешь. А охотник должен в душе любить природу. Нормальные охотники — это не убийцы, а выстрел — это лишь конечный этап охоты. Я иногда по два-три дня бываю на охоте без выстрела.

Охотники раньше были большой дружной семьей, где все друг друга знали. И все это разрушили выдачей этих госбилетов всем подряд.

— Как всегда после таких трагедий, сразу пошли разговоры об ужесточении выдачи разрешений.

— Мы не против ужесточения, но оно же разным может быть. Если они оставят госбилет, то в какой части они будут ужесточать? В части прохождения психиатра? Допустим, он не пять минут должен принимать, а полчаса. Хорошо. Но не решив основополагающую вещь, нельзя решить другие проблемы. Или они ужесточат так, что будут давать вместо гладкоствольного оружия арбалеты? А что, из арбалета нельзя человека застрелить? В Европе, вон, террористы бегают, ножами убивают, что теперь, ножи запрещать? 11 сентября в Америке «Боингом» напали, самолеты теперь надо запретить? Все это стало оружием в руках у сумасшедших людей. Безусловно, нужно запретить доступ к охотничьему оружию для больных людей, но каким образом? Только через длительное обучение и отбор в коллективах, другого варианта нет. И ты не посадишь для этого 500 чиновников, которым платить надо. А мы эти вопросы решали, не беря у государства ни копейки.

В советские времена оружие в любом сельском магазине свободно продавалось, просто таких дураков не было. Тебе оружие не продавали без охотничьего билета. А охотничий билет ты получал только после того, как год походил кандидатом. Вот ты же не можешь прийти с улицы и сказать: я заявление напишу, дайте мне удостоверение пилота, буду самолетом управлять. Ты должен учиться, налетать сколько-то часов. А оружие ведь тоже не игрушка, как все теперь поняли.

«Это обыкновенное оружие, есть практически у всех»

— Это нормально, что человек, только что получивший разрешение, смог купить 450 патронов?

— Тут нет никаких ограничений. Сезон охоты в России начинается в Астраханской области в марте, например, а заканчивается в Архангельской области в июне. Получается, охота идет четыре месяца. У меня есть знакомые, которые начинают охотиться на гуся в Калмыкии и едут до Архангельска. Им в день иногда 50 патронов надо, это 350-400 патронов в неделю. Ну нет такого, ребята, что купил один патрон и добыл одну дичь.

— Можете что-то сказать об оружии, которое он купил?

— Это оружие продается во всех магазинах. Есть турецкий вариант, есть наши российские варианты. У него один патрон в патроннике, пять под стволом. Это обыкновенное оружие, которое есть практически у всех.

— На кого обычно охотятся с таким ружьем?

— На птицу, утку или гуся.

— Сколько оно стоит?

— В магазине — 20 тысяч, с рук можно купить за 10 тысяч. Патроны пусть будут по 20 рублей за штуку.

— А сейф ему нужен был?

— Обязательно, если ему разрешение давали.

— Сколько он стоит?

— 5 тысяч, 3 тысячи. Можешь и сам изготовить. Я же говорю, сейчас никто никого не проверяет, у тебя есть госбилет — все, ты охотник.

— На получение документов он что-то тратил?

— Нет, госбилет выдается бесплатно и бессрочно. Всем подряд. Они просто картотеку открывают, смотрят: ага, человек не в розыске, все. Выдают. Неважно, сколько судимостей, даже с тяжкими статьями. Они говорят: ну он же уже отсидел, вышел.

— Сейчас нет информации, что убийца до этого вообще когда-то стрелял. Как вы оцениваете его стрельбу, не слишком ли он результативен для новичка?

— Из гладкоствольного оружия стреляют патронами, в которых 10-20 дробинок. Если ты пять раз выстрелил в закрытом помещении, то накроешь всю площадь. Гладкоствол стреляет, как «Град», по площадям. Это из автомата Калашникова пуля летит прямо километр, а дробь разлетается в стороны. Поэтому в закрытом помещении из такого ружья стрелять — не надо быть специалистом. Нажимай курок, и все. Любой человек может также стрелять.

— Сколько в Татарстане сейчас людей с охотничьим оружием на руках?

— Около 45 тысяч. Но так оно и было. Больше людей не становится, кто-то прибывает, кто-то уходит, 30-40 тысяч человек стабильно. Это обладатели госбилета, включая коллекционеров оружия, они составляют около 30%. Это те, кто купили оружие, и оно у них в сейфе лежит на случай «вдруг завтра война». Раз в пять лет выедут по бутылкам пострелять, но не более того.

«Сейчас чиновники перевернули автомобиль на крышу и удивляются, что он не едет»

— Вы ожидаете, что сейчас власти будут ужесточать проверки в отношении охотников?

— Сто процентов. Зоозащитники на этой волне опять активизируются. Уполномоченные органы снова будут проверять у всех оружие. Но у нормального охотника давно все в порядке. У нас же в Казани какие только мероприятия не проходили: 1000-летие города, Универсиада, чемпионат мира по футболу… Нас проверять уже нечего. Охотниками становятся только вменяемые люди. Ну, может быть, найдут что-нибудь у какого-нибудь алкаша для галочки.

— Порядок выдачи можно отрегулировать только на уровне федерального законодательства. Что бы вы посоветовали законодателям?

— Если государство хочет в этой части навести порядок, не надо ничего придумывать, все уже придумано и хорошо работало годами. Просто надо признать свои ошибки и вернуть право выдачи билетов в коллективы охотников, которые изначально и имели такую прерогативу. Образно говоря, сейчас чиновники перевернули автомобиль на крышу и удивляются, что он не едет. Вы с головы на ноги поставьте обратно, и все заработает. Если на протяжении 150 лет мы выдавали охотничьи билеты, и таких инцидентов не случалось, может, нужно вернуть нам это право обратно? А после нас уже Росгвардия пусть сама решает, давать или не давать оружие. Ведь когда два-три опытных охотника подписывают поручительство, найти виноватых легче. А сейчас виноватых просто нет. Будут пытаться обвинять родителей, школу.

Поймите, что кроме охотника, другого охотника никто не распознает. Остальными, коллекционерами или ЧОПами, пусть Росгвардия занимается. А охотниками должны заниматься только охотники. С какой целью государство между нами влезло, непонятно, получился обратный эффект. В результате в обществе начали воспринимать охотника как браконьера, потому что кого по телевизору показывают? Какой-то чиновник где-то застрелил кого-то краснокнижного. А почему? Потому что госбилет получил, а никакого коллектива над ним нет, никто его не поругает.

— А коллектив поругает?

— Коллектив его не просто поругает. Когда они были у нас в коллективе, мы могли их лишить охотничьего билета, могли исключить человека из коллектива, выгнать его, могли написать на него в прокуратуру. И он уже не будет охотником, соответственно, не будет иметь разрешение на оружие. А сейчас он от нас не зависит. И из-за таких «одиночек» люди вообще предлагают сейчас запретить охотников. Вы представляете? В Сибири волки и медведи на людей нападают, а они хотят охотников запретить. Участковый будет с пистолетом за медведем бегать? Бешенство сейчас тоже кругом, болезни, кто с этим будет бороться? Кроме того, если убрать охотников, браконьеры же никуда не денутся. Запретительство ни к чему хорошему не приведет, а ужесточить и навести порядок — это разные вещи.

— Как вы относитесь к озвученным ужесточающим инициативам в отношении выдачи оружия от главы Росгвардии Виктора Золотова?

— Его инициативы — это пока просто предложения, которые в дальнейшем должны быть законодательно оформлены. Я бы хотел напомнить, что «Росохотрыболовсоюз» много лет выходит с законодательной инициативой по изменению закона «Об охоте» 2010 года. Мы целую комиссию создали вместе с депутатами. Было бы хорошо, если бы сейчас были услышаны предложения этой группы специалистов. Золотов там упомянул охотничьи организации — это уже хорошо. Если обучение передадут общественным организациям, это уже полдела, шаг в нужном направлении.

— Почему полдела, разве это не то, что вы и хотели изначально?

— Потому что тут речь идет об обучении без выдачи охотничьего билета. Обучение же должно чем-то закончиться, правильно? Мы будем обучать, а кто будет принимать экзамен и выдавать билет? В любом случае, это хорошо, если это пройдет. Потому что обычно бывает, что предложение поступает одно, а закон в итоге совсем другой. Проект закона об охоте 2010 года мы, охотники, тоже читали многократно, а когда реальный закон вышел, мы очень сильно удивились: там из того проекта, который с нами обсуждался, практически ничего не осталось.

— Что насчет увеличения возрастного ценза для получения оружия с 18 до 21 года?

— Пусть будет так. Чем старше человек становится, тем меньше у него сумбура в голове. Но тут спорный момент в том, что в армию призывают с 18 лет, дают там автомат, а охотничье оружие с 21 года… Тут, мне кажется, есть расхождение. Но мы за, это лучше, чем ничего. Это мое личное мнение.

— Золотов еще предлагает не давать начинающим охотникам полуавтоматические ружья.

— Да, они хотят приравнять полуавтомат к карабину и выдавать его только охотникам с пятилетним стажем. Пусть будет так, для успокоения общественности. У большинства охотников полуавтомат уже есть, его же не отберут обратно, так что их это не коснется. А начинающие… Я сам рекомендую начинающим охотникам начинать с простой двустволки, чтобы понять, что им надо. Походят с ней несколько лет, я лично в этом проблем не вижу.