Кровавая трагедия в Керчи выявила две главных проблемы, от которых напрямую зависит безопасность детей и подростков. Первая — каким образом распознать склонность ученика к агрессивному поведению до того, как случится непоправимое. Вторая — что следует изменить в системе охраны учебных заведений, чтобы вооруженный человек не смог попасть туда ни при каких обстоятельствах.
Массовое убийство в керченском колледже — не единственное ЧП такого рода за последние несколько лет. И гарантий, что подобное не повторится, дать не может никто. В России до сих пор нет качественной психологической школьной службы, системы кризисных семейных центров, а также федерального органа, который в полной мере отвечал бы за безопасность учебных заведений. Кроме того, многие школы и колледжи по-прежнему не заключают договоры об охране с ЧОПами, хотя по закону обязаны это делать. К примеру, в Петербурге это произошло только после внесения представления прокуратурой.
Пройти незамеченным
Сегодня, по словам экспертов в сфере образования, в стране нет единого федерального органа, который контролирует безопасность учебных заведений. Их охрана не находится в ведении Министерства просвещения, это — зона ответственности региональной и муниципальной власти.
Как рассказали «Известиям» очевидцы, в среду Влад Росляков пришел на учебу с двумя рюкзаками — серым и черным. Предположительно, именно в них и были спрятаны оружие и взрывное устройство. Как и почему ему удалось пронести их в здание колледжа? Ведь после трагедии, произошедшей 3 февраля 2014 года в московском Отрадном, во многих школах, училищах и колледжах была ужесточена система безопасности: появились рамки с металлодетекторами, охранять школы стали сотрудники ЧОПов. Тогда десятиклассник Сергей Гордеев, вооруженный карабином и винтовкой, застрелил учителя географии и захватил в заложники своих одноклассников из школы №263.
Летом 2018 года Керченский политех объявил тендер на закупку турникетов и металлодетекторов — стоимость контракта составляла 554 тыс. рублей. По информации, размещенной на портале госзакупок, учреждение приобрело три турникета (два для главного здания и один для учебного корпуса) и два металлодетектора. Также за 708 тыс. рублей была закуплена и установлена система охранного освещения. Почему металлодетектор не сработал или на сигнал не отреагировал вахтер, предстоит установить следствию.
По закону крупные образовательные учреждения обязаны заключать договоры с частными охранными предприятиями, объяснила «Известиям» председатель Национального родительского комитета Ирина Волынец. По ее словам, нередко родители вынуждены сами оплачивать услуги ЧОПа.
— Школы перешли на самоокупаемость. И есть бедные регионы, в которых нет возможности организовать платные кружки, на которых можно заработать. Внебюджетный фонд там находится в плачевном состоянии. И несмотря на то что за охрану школы родители платить не должны, они ее оплачивают. В некоторых учебных заведениях получается собрать деньги даже на охрану пришкольной территории, — отметила Ирина Волынец.
О том, что некоторые школы не выполняют требования законодательства к антитеррористической защищенности, заявил «Известиям» и руководитель Федерального координационного центра руководителей охранных структур, член ОП РФ Александр Козлов.
— Согласно постановлению правительства РФ от 7 октября 2017 года №1235 «Об утверждении требований к антитеррористической защищенности объектов (территорий) Министерства образования и науки Российской Федерации и объектов (территорий), относящихся к сфере деятельности Министерства образования и науки Российской Федерации», абсолютно все образовательные организации с численностью учащихся свыше 50 человек обязаны заключать договоры с частными охранными организациями, — пояснил он. — Однако еще не во всех регионах и районах на это выделены бюджетные средства, поэтому далеко не везде есть квалифицированные охранники. Формально они нарушают требования кабинета министров.
При этом вахтер на входе, который состоит в штате школы или колледжа (как и было в Керчи), под постановление правительства не подпадает: документ требует, чтобы на объекте работали сотрудники ЧОПа либо ведомственной охраны, если образовательная организация относится к ведомству, которому разрешено создавать таковую.
По словам Александра Козлова, несколько месяцев назад договоры об охране, к примеру, заключили все школы Санкт-Петербурга. Однако произошло это лишь после того, как в администрацию города внесла представление прокуратура. В Москве все школы уже несколько лет как оборудованы металлодетекторами.
— За это время зафиксировано много случаев изъятия перочинных ножей, патронов, кастетов. Тем более там исключается пронос в школу самодельного взрывного устройства, начиненного металлическими предметами, поражающими элементами. Нормально дела обстоят и в городах-миллионниках. А в райцентрах всё гораздо сложнее. В Керчи колледж охранялся вахтером, договора с ЧОПом там не было, — сообщил Александр Козлов.
В 2018 году, по экспертным оценкам, школы стали выделять больше денег на обеспечение безопасности. За шесть месяцев они провели конкурсные процедуры на 6,1 млрд рублей — почти вдвое больше, чем за тот же период 2017-го. Средства идут на закупку новых камер, пожарной автоматики и оплаты охранных услуг.
Глава комитета Госдумы по безопасности Василий Пискарев уже предложил провести переквалификацию всех российских охранников под руководством Росгвардии, а депутат и бывший советник Виктора Золотова (глава Росгвардии. — «Известия») Александр Хинштейн заявил о необходимости полностью передать Росгвардии лицензирование ЧОПов.
Компактное и мощное
В правоохранительных органах «Известиям» сообщили, что оружие Владислав Росляков купил на законных основаниях. Молодой человек достиг совершеннолетия, собрал пакет необходимых документов, включая медицинские справки, и приобрел ружье. На что имел полное право: 18 лет ему исполнилось 5 июля. Покупку он сделал в начале сентября.
Студент стрелял из гладкоствольного помпового ружья Hatsan Escort. Такое оружие максимально компактно. Оно разрабатывалось для самообороны, но смертельно опасно при стрельбе в тесных помещениях. Особенно если патроны снаряжены крупной картечью, которую используют при охоте на хищника.
Цена такого ружья сегодня колеблется от 16 до 20 тыс. рублей.
Замглавы комитета Госдумы по безопасности Анатолий Выборный («Единая Россия») не исключает причастности к трагедии экстремистских организаций.
— Скорее всего, он готовился к этому событию долго и тщательно. Не исключено, что его вели те, кто занимается вербовкой, террористической и экстремистской деятельностью, — заявил «Известиям» депутат.
Кроме того, важно еще раз поставить вопрос о наличии и квалификации школьной охраны, о подготовке персонала к действиям по эвакуации, по оказанию первой медицинской и психологической помощи, подчеркнул он.
А директор Института политической социологии Вячеслав Смирнов считает, что причина трагедии — «психический срыв ученика».
— И несмотря на то что знакомые характеризуют его как тихого и покладистого, надо подождать результатов расследования, — уверен эксперт.
Психологическая беспомощность
По информации, размещенной на сайте Керченского политехнического колледжа, в штате учебного заведения предусмотрена ставка социального педагога, но сейчас она вакантна. А вот педагог-психолог в колледже есть. План его работы подразумевает коррекционные занятия со студентами всех курсов, требующими повышенного педагогического внимания.
В 2017 году такая работа проводилась (или должна была проводиться) как раз в октябре. План на нынешний год на сайте отсутствует.
В интернете опубликован и прошлогодний доклад педагога-психолога колледжа Анны Теницкой «Профилактика явлений экстремизма в молодежной среде», две главы которого посвящены вопросам выявления экстремистского поведения в молодежной среде и мероприятиям по его профилактике.
Нельзя утверждать, что Владислав Росляков выпал из поля зрения социально-психологической службы колледжа. Однако, по рассказам других студентов, к третьему курсу он был настолько замкнутым человеком, что почти ни с кем не общался, даже в социальных сетях. Известно, что его родители давно развелись. Жил он с матерью, санитаркой онкодиспансера, а отца видел редко.
Об истинных причинах страшного поступка пока доподлинно неизвестно, но эксперты отмечают, что ситуация в семье чаще всего формирует поведенческие и психические отклонения у детей и подростков.
— Институт семьи влияет на самоидентификацию ребенка: именно от родителей он получает информацию о ролевом поведении. Разрушение института семьи — это важнейший фактор психического неблагополучия. Особенно если его растит только мама или бабушка и нет мужского начала, — пояснил «Известиям» зампредседателя комитета Госдумы по охране здоровья Николай Говорин.
С этим согласен и глава Ассоциации детских психиатров и психологов Анатолий Северный. Эксперт обеспокоен тем, что в стране нет кризисных центров, куда семьи смогут обращаться со своими проблемами.
— Волна поднимается, только когда начинаются убийства. Но до этого проходит многомесячный, многолетний период изменения состояния ребенка, семьи, микрообщества, в котором он вращается, — сказал он. — Этой проблемой никто не занимается. Никто не знает реальных масштабов распространения психических расстройств у детско-подросткового населения. Последнее популяционное исследование было проведено группой детских психиатров больше 35 лет назад. Психолог, сидящий в учебном заведении, находящийся в подчинении у администратора и выполняющий его распоряжения, не способен обеспечить реальную защиту личности учащегося.
Анатолий Северный считает, что необходимо создать многопрофильную, независимую от образовательной администрации службу социально-психологической и медико-психологической помощи ученикам и студентам. А Николай Говорин уверен, что следует повышать и компетенции педагогов в области психического благополучия детей. Именно эти вопросы обсуждались на днях в Госдуме, когда Ассоциация детских психиатров и психологов предложила провести серьезное исследование ситуации с психическим здоровьем детей и подростков.
Николай Говорин сообщил «Известиям», что рабочая группа под названием «Законодательные основы регулирования оказания психологической помощи населению РФ» уже приступила к подготовке исследования. Результаты мониторинга ожидаются к июню следующего года, после чего в Госдуме выработают пакет предложений для изменений в федеральном законодательстве и проведут парламентские слушания.
Не исключено, что на психику Влада Рослякова повлияли компьютерные игры. На страницах студента в социальных сетях — множество фотографий, сообщений и перепостов на тему различных популярных многопользовательских игр. В частности, преобладают картинки из Dota 2, Borderlands 2 и др. Также, судя по страничке в соцсети «ВКонтакте», Росляков был подписан на большое количество игровых пабликов.
Психиатры-криминалисты уверены, что компьютерные игры, в которых приходится часто убивать, обычно выбирают люди скрытные, замкнутые, не вовлеченные в общественную жизнь и сами по себе склонные к агрессии. Таковым, по словам однокурсников стрелка, и являлся Владислав.
Как заявила «Известиям» научный сотрудник лаборатории асоциального поведения Института образования ВШЭ, психолог Мария Новикова, по статистике около 3/4 «школьных стрелков» по всему миру являлись жертвами длительного и жесткого школьного буллинга.
Она пояснила, что не только учителям, но и школьным психологам не хватает компетенции, чтобы выявить проблемы у детей и подростков — как личные, так и связанные с учебным заведением. По ее мнению, чтобы избежать трагедий, подобных керченской, администрациям школ и колледжей необходимо постоянно мониторить уровень удовлетворенности детей учебным процессом, школьным климатом, взаимоотношениями и комфортностью пребывания в учебном заведении. Эти мониторинги позволят понять и степень вовлеченности учеников в жизнь школы или колледжа. Особенно это касается подростков, доверительный контакт с которыми может быть затруднен.
Сейчас лаборатория ВШЭ разрабатывает материалы для учеников, учителей, родителей, администрации учебных заведений, которые помогут составить такие опросники.
— Эти инструменты будут направлены на противодействие школьному насилию, профилактику и диагностику таких явлений. В них будут четкие инструкции, что надо и чего не надо делать, если возникнет проблемная ситуация, — сказала эксперт.
Мария Новикова подчеркнула, что важно не только проводить опросы, но и оперативно реагировать на полученную из них информацию.
— Она должна ложиться в основу действий того же школьного психолога, социального педагога. Тогда ученики будут чувствовать обратную связь, охотнее идти на контакт. И риск, что кто-то останется за бортом, будет сведен к нулю, — отметила психолог.
Работа будет завершена к концу 2018 года, и ее результатами уже заинтересовались несколько московских школ.
Материал подготовили: Ангелина Галанина, Татьяна Байкова, Роман Крецул, Дмитрий Лару, Валерия Нодельман, Кирилл Планкин, Екатерина Постникова, Богдан Степовой и Марина Юршина