Специальный корреспондент Pravda.Ru Дарья Асламова встретилась в российском приграничье с шебекинскими казаками Союза казаков России и их атаманом Владимиром Карагодиным (позывной «Патриот»). Они рассказали, как защищают Шебекино, какой статус у казачьих формирований, какие вопросы есть о проведении СВО и чем русский боец отличается от украинского солдата, пишет Pravda.ru.
— Вы как казаки решили взять на себя защиту города. Какие у вас задачи?
— Среди местных казаков 90% личного состава осталось в Шебекине. Семьи мы вывезли, и то не все.
Наша задача — борьба с мародёрством. У нас определённая территория, которую мы патрулируем совместно с властями. Тут, помимо нас, работают:
- тероборона,
- ЧОПы,
- полиция,
- Росгвардия,
- минобороны,
- МВД,
- пограничники ФСБ.
Если мы останавливаем человека, мы не имеем права его задержать, можем проверить паспорт. Если он не хочет нам ничего показывать, мы вызываем полицию.
— А что за люди — мародёры?
— В основном местные, социально не обеспеченные. Они остались здесь, им ехать некуда. У нас есть инструктаж: «Поймаете с сумкой кефира и хлеба, пальцем погрозите — и всё». Им надо что-то кушать. Продукты всё равно пропадут.
А вот мародёрство в салонах связи, бытовой техники — это уже серьёзно, таких действительно наказывают.
— Жители из города бежали ночью?
— Ночью и утром. ВСУ обстреливали колонны беженцев. Прямо в автобус попали. Но, слава богу, никто не пострадал.
Под обстрелом город практически с 1-го числа. Почти 10 часов нас утюжили непрерывно «Градами», «Ураганами», минами.
Всю инфраструктуру разбомбили, город без электроэнергии.
— Какой у вас статус? Кто даёт вам оружие и обмундирование?
— Наш статус — «казак».
Всё оружие, снаряжение, бронезащиту мы приобретали за свой счёт.
Оружие покупали в соответствии с законом об оружии, получив разрешение правоохранительных органов, лицензию. У многих оно уже лет пятнадцать-двадцать.
Автоматов у нас нет. Есть самозарядный карабин, снайперская винтовка Драгунова.
— Сможете ли вы защититься вашими охотничьими ружьями от профессиональных диверсантов?
— Я — кадровый военный, вёл в своё время противодиверсионную работу с ДРГ.
Наша задача — увидеть врага и вовремя сообщить. Мы хорошо знаем местность.
— Почему же нападение на Таволжанку оказалось неожиданностью?
— Географическое месторасположение и рельеф местности сыграли на руку противнику. Таволжанка находится непосредственно над границей, большая длина границы плюс лесной массив. В лесу они незаметно сосредоточились и потом напали на Таволжанку. Удар мощный был, но мы их выдавили назад.
— Почему ВСУ атакуют именно Шебекино?
— Это один из крупнейших райцентров в Белгородской области. Близко к границе.
Видно, ВСУ нашли самое слабое место в обороне, где мало военнослужащих. Ещё три-четыре месяца назад Пригожин говорил: «На Белгород первым делом будут нападать».
— Им удалось напугать население? Люди сбежали. Нельзя так. Донецк постоянно под обстрелом. Но они считают, что должны оставаться люди, работать службы.
— Наше население не сбежало. Оно было грамотно эвакуировано. Жителям Донбасса некуда было уезжать. А Белгородской области предоставили пункты временного размещения. Зачем нам нужно, чтобы убивали гражданских людей, как в Донбассе? Зачем нам уменьшать население, когда его можно эвакуировать, предоставить хорошие условия?
Кто хотел, тот остался в Шебекине. Они решили морально поддержать родной город.
Здесь вопрос к властям: почему они допустили, что к нам заходят свободно ДРГ, целые армейские подразделения, роты на бронетехнике?
Бойцы на позициях говорят, что идут на нас, отбили атаку, можно зайти на их плечах на их территорию. Но говорят: «Нет. Только отбиваем. Ни шагу вперёд». Значит, приказ есть границы не переходить. Но наше дело правое, мы победим. Наше дело — защищать Отечество, находиться на своём месте. Дадут приказ — пойдём вперед.
— В чём казаки наиболее профессиональны?
— Каждый из них охотник, хорошо знает эти леса и всю местность. Мы имеем оружие. Кроме того, уже более семи лет Шебекинская станица два-три раза в год проводит свои лично-командные первенства по стрельбе. Неоднократно выезжали на полигоны. Отстреливаем бронежилеты с разного расстояния, из разного оружия, чтобы каждый был уверен в своей бронезащите. Поэтому морально, физически и психологически казаки готовы воевать как положено.
— Вы бы хотели получить статус ЧВК, чтобы подписать контракт с минобороны?
— Нет. Воевать чисто за деньги, как в ЧВК предполагается, с патриотической, моральной точки зрения нам не нравится.
Пусть нас курирует лично президент. Мы будем выполнять боевые задачи президента, ему мы доверяем. Ему вся страна доверяет.
— Украинцы говорят, что в ДРГ только Русский добровольческий корпус, мол, это русские против русских. Какие там люди на самом деле?
— Там тоже есть русские люди, но они говорят: «Мы не такие, как вы, русские. Мы — другие». И мы действительно другие.
Наши солдаты, в отличие от них, не прячутся за спинами мирного населения. У нас ни одного солдата нет в городе, между домами.
Наши солдаты с Великой Отечественной войны всегда выходили из города, чтобы мирные меньше страдали. Города сдавали, под проклятья своих же: «На кого вы нас бросаете?» Ведь все города были сданы, кроме Сталинграда. А потом мы эти города все обратно брали. Нацисты там закреплялись, и брали мы очень большой кровью, заботясь о мирных жителях.
А на Украине — при первых же выстрелах они в Мариуполе, Артёмовске в домах закрепились и тем самым стерли эти города с лица земли.
Нет чтобы встретить наших перед городом или мирно сдать город. Вот этот нацистский подход ещё с тех времен нас и отличает.