Вместе с КП разбираем популярные мифы на опыте других стран.
После трагедии в Казани, где вооруженный 19-летний парень застрелил в школе 9 человек, снова стали обсуждать, как нам защитить себя и наших детей. Идеи примерно одни и те же: ужесточить правила выдачи оружия и, наоборот, раздать народу стволы, чтобы преступники знали, что нарвутся на суровый отпор, усилить охрану и работу полиции…
Впрочем, если непредвзято изучить опыт других стран, станет ясно, что в этой теме есть множество мифов, а вот универсального рецепта безопасности, похоже, нет.
МИФ 1. Чем лучше вооружен народ, тем меньше преступлений
Иногда к доброму слову хочется присовокупить и более весомый аргумент.
Популярная теория гласит: россиянам просто нечем защищаться. Мы бы сами, дескать, дали отпор преступникам, да голыми руками сделать это не так-то легко. Вот, мол, в США, где народу в 2,5 раза больше, чуть ли не у каждого совершеннолетнего ствол, а то и два, а убийств случается наполовину меньше.
Но стоит посмотреть на другие типы преступлений, от которых можно было бы защититься пистолетом, как уверенность во всесильности огнестрельного оружия пропадает. Изнасилований и грабежей в США больше в разы и даже в десятки раз!
А если проанализировать данные по другим странам, вся логика таких рассуждений пойдет прахом. Вот в многонаселенной Индии оружия у народа очень мало, но и преступность низкая. Похоже, прямой связи тут все-таки нет.
МИФ 2. Чем больше полицейских, тем спокойней на улицах
Каждому хочется думать, что, случись что-то плохое, на помощь придут натренированные люди, которые как раз за это жалованье получают. Но безжалостная статистика может лишить нас такой надежды.
В тех же Штатах людей в погонах почти в два раз меньше нашего, если пересчитать на 100 тысяч населения. Это (или арсенал у каждого в подвале) спасает от убийств, но не ограждает от других преступлений.
— Это наглядный пример того, как не надо оперировать статистикой. Из огромного массива данных берутся две позиции и делается универсальный вывод. Но если добавить больше информации, стройная картина изменится, — говорит «Комсомольской правде» Двора Дено, профессор криминологии Фордемского университета, одной из старейших юридических школ в США. — Вот в Литве полицейских в пересчете на 100 тысяч человек гораздо больше, чем в США, а уровень убийств примерно такой же. В соседних друг с другом Норвегии и Швеции на каждые 100 тысяч человек приходится, наоборот, куда меньше полицейских, чем в других европейских странах, но в одинаковой пропорции, а в Швеции почему-то убивают в 2 раза чаще, чем в Норвегии. И это притом что в Скандинавских странах легально приобрести оружие не так уж и сложно.
А ведь есть еще Ямайка, которая ломает любую логику. Там чуть ли не больше всего стражей порядка на душу населения, но и по убийствам этот остров в тройке лидеров.
Видимо, важно не только число полицейских.
МИФ 3. У преступности нет национальности
Если посмотреть на сводную статистику умышленных убийств в мире, станет очевидно, что человеческую жизнь ценят меньше в странах с низким уровнем жизни, а также там, где тлеют военные конфликты или иные противостояния.
Значит ли это, что в старушке Европе все благополучно? Казалось бы, вполне. Там, где живут побогаче, все спокойно (в Швейцарии, например, держится показатель 0,5 убийства на 100 тысяч человек), там, где победнее, случается всякое (Латвия и Молдавия — почти 4).
Но тогда почему все так неодинаково в более чем благополучных Швеции и Великобритании?
— Об этом не принято ни писать, ни говорить, — заверил «КП» ведущий американский криминалист Кристофер Юген. — Все понимают, что огромную роль при совершении преступлений играет фенотип*. Но дать даже деликатное определение этому в мире не смогли, поскольку сравнительно четкие фенотипы присущи представителям определенных рас и национальностей, а в эпоху политкорректности, как известно, «преступник национальности или цвета кожи не имеет».
Нигде в мире уже давно не публикуют подобного рода статистику, а продвинутым западным СМИ запрещено даже делать намеки на то, что конкретное убийство совершил афро- или латиноамериканец, выходец или иммигрант из какой-то азиатской или ближневосточной страны.
— Но все это сравнительно легко вычисляется: в СМИ, на сайтах правоохранительных и судебных органов и в соцсетях анализировались фотографии и фотороботы подозреваемых, арестованных, приговоренных к суду за убийства, а также их иммиграционный статус, имена и фамилии, — продолжает Юген. — Результат, так упорно и политкорректно скрываемый: подавляющее большинство убийств в странах, которые мы не относим к третьему миру, совершают представители вполне четко определяемых рас и национальностей: в США это афро- и латиноамериканцы, в Европе — иммигранты из стран Магриба (сюда входят Тунис, Алжир, Марокко, Ливия, Мавритания и Западная Сахара), Ближнего Востока и Косово.
Швейцария неохотно и крайне мало принимает беженцев, чей фенотип обладает определенными и ярко выраженными чертами — допускает и поощряет насилие в семье, борьбу за определенные религиозные идеалы, не воспринимает труд как источник существования. Вот и криминогенная обстановка там заметно спокойнее, чем в Великобритании, где иммигранты уже давно составляют значительную долю населения.
— Существует даже термин — «криминальная гомогенность». Его используют, например, при сравнении количества убийств, — подводит итог Юген. — И вот что он почти всегда показывает (но о чем никогда не пишут): в мирное время количество преступлений против личности и убийств резко возрастает, когда в населенном пункте или местности появляется все больше и больше «чужаков» — представителей других этносов или религий. Именно они чаще всего выбирают оружие как средство борьбы за лучшую, по их понятиям, жизнь и место под солнцем.
*Фенотип — совокупность всех признаков и свойств особи, формирующихся в процессе взаимодействия ее генотипа и внешней среды.