Уральский филиал управления ведомственной охраны Минтранса РФ многие годы входит в тройку лидеров из десяти по всей России. Его сотрудники защищают свыше 90 важных объектов транспорта на территории УрФО, Республик Коми и Саха (Якутия), но поправки в законодательство, которые сейчас рассматривает Госдума, могут заметно сузить этот список. Чем это чревато, “РГ” рассказал директор Уральского филиала ФГУП “УВО Минтранса России” Константин Вольский.
Константин Михайлович, далеко не все знакомы с вашим ведомством. Каковы его задачи?
Константин Вольский: Ведомственная охрана создана для охраны и защиты объектов, принадлежащих государству, построенных с его участием или входящие в сферу его интересов. Не секрет, что в 90-е годы частные охранные структуры, порой полукриминальные, росли как грибы. Почти каждое предприятие имело свою охрану, чаще вооруженную. И не было гарантии, как она себя поведет, когда будет необходимо выполнить требования государства. Принятие ФЗ “О ведомственной охране” в 1999 году, изменения законодательства о милиции и об оружии позволили решить эти проблемы. Сегодня безопасность наиболее важных элементов транспортной инфраструктуры страны обеспечивает ведомственная охрана Минтранса. Это крупные аэропорты, морские и речные порты, автовокзалы, центры аэронавигации, тоннели, мосты и т.д. В том числе мост “Красный дракон” в Ханты-Мансийске, вантовый мост через Обь в районе Сургута, Екатеринбургский укрупненный центр аэронавигации и другие.
Для непосвященного охрана и обеспечение безопасности – почти одно и то же…
Константин Вольский: Это разные понятия. Наряду с законодательством об охране существует еще законодательство по обеспечению транспортной безопасности. В его основе лежит федеральный закон, принятый в 2007 году. Ведомственная охрана Минтранса является подразделением транспортной безопасности (ПТБ).
Законодательство о транспортной безопасности гласит, что субъекты транспортной инфраструктуры обязаны образовать или привлечь для защиты своих объектов ПТБ, а не заниматься этим самим. По всей стране было сформировано более 300 частных ПТБ с такой функцией. К сожалению, это не помешало ряду аэропортов объявить себя ПТБ, подчеркиваю – просто объявить, и на этой основе самим себя защищать, а сейчас еще и охранять. Я считаю, что законодательство в этом отношении должно быть более четким.
По сути, через 20 лет после создания ведомственной охраны частные фирмы опять начинают работать на объектах государственной важности. Все происходит вроде бы законно и открыто – через торги. Но почему-то это касается только транспортной сферы. Вы можете себе представить, чтобы ведомственные охраны Минобороны, МЧС, Росрезерва, Росатома, Ростеха на свои объекты заступали через торги или отдавали их частникам? А у нас это возможно, что, мягко говоря, вызывает недоумение. Жаль, когда история ничему не учит.
Частные ПТБ в отличие от ведомственной охраны попросту не могут в полном объеме отвечать по своим обязательствам: у них уставной капитал в основном 10 000 рублей, а у нас – 600 миллионов. Наше подразделение не может исчезнуть, как случилось с недобросовестным ЧОПом после пожара в “Зимней вишне” в Кемерово.
Сейчас много говорят о поправках в ФЗ “О ведомственной охране”, инициатором которых выступила Росгвардия. В чем их суть?
Константин Вольский: Мы ждем, что закон четко сформулирует задачи охраны для каждого ведомства, утвердит перечень объектов – это логично. Но когда предлагают наше поле деятельности ограничить только теми зданиями и сооружениями, которые мы уже охраняем, а вновь построенный тоннель, допустим, или поменявший название из списка формально уже выпадают, тогда как вневедомственная и ФГУП “Охрана” Росгвардии могут работать везде, на мой взгляд, это неправильно.
Нужно менять законодательство, чтобы еще до подписания госконтракта заказчику было ясно, каким оборудованием, оружием, резервами располагают все участники торгов
К чему это может привести? На некоторые объекты снова придут частные охранные структуры, которые не всегда в силах обеспечить должный уровень безопасности. А там, где их привлечение запрещено, объекты либо вовсе останутся без охраны, либо она будет назначена безальтернативно, и стоимость услуги для заказчика вырастет.
Говорят, конкуренция – двигатель прогресса…
Константин Вольский: Мы знаем, что среди наших коллег есть очень крепкие ЧОПы и очень серьезные частные ПТБ, выполняющие договорные обязательства. Но есть принципиальные различия, которые, я считаю, нельзя не учитывать. Наша цель – выполнять государственные задачи на коммерческой основе, а для частника – только получение прибыли. Мы плательщики НДС, а они, как правило, на “упрощенке”. У нас отчисления во внебюджетные фонды и Пенсионный фонд – 30,2 процента, а у них льгота – вполовину меньше. Даже если мы и ЧОП выполняем все требования законодательства одинаково хорошо, то они находятся в гораздо более выгодном экономическом положении. Поэтому могут предлагать цену гораздо ниже нашей. И это я говорю о добросовестных участниках рынка.
Но есть ведь еще такие, которые, пользуясь статусом малого или микропредприятия, заключают гражданско-правовые договоры, нанимают персонал вахтовым методом или по субподряду. Иногда зарплату выдают частями: официально в размере МРОТ, остальное – в конверте или вообще перечисляют на карточку от физлица. При этом ни о какой социальной защищенности сотрудников речи не идет.
Здесь многое зависит от заказчиков, от подготовки конкурсной документации на охранные услуги. Если юридически закрыть все лазейки, недобросовестных конкурентов на рынке станет значительно меньше. Не придется впоследствии расторгать контракты и вновь приглашать нас.
Мы слышали, что именно с такой проблемой столкнулись объекты аэронавигации в Тюмени и Сыктывкаре, аэропорт Салехарда и другие.
Константин Вольский: Замечу, что частные структуры, победившие на торгах, были аккредитованы по всем правилам. Это крупные игроки рынка, однако им не удалось должным образом исполнить обязательства по контракту. Где-то элементарно не хватило аттестованных сотрудников, не был решен вопрос с оружием, отсутствовал свой автомобиль для оперативного реагирования. Где-то объекты охраняли всего два человека, вахтовым методом. При этом отсутствовала система контроля, профподготовки, проверок.
Бывает и так: нам поручают объект, мы заключаем краткосрочный контракт, готовим сотрудников, проводим медосмотры, обучение, тестируем технические средства. А через 3-6 месяцев заказчик организует торги, на которых мы далеко не всегда побеждаем. В итоге несем убытки, а сменщик приходит на все готовое. Еще печальнее, если охранять этот объект должна государственная структура.
Что сделать, чтобы подобные случаи не повторялись?
Константин Вольский: Изменить законодательную базу, чтобы участники торгов еще до заключения контракта показывали заказчику, чем они располагают в каждом конкретном случае: оборудованием, транспортом, оружием, системой подготовки и контроля, резервами, оперативной службой. Особенно важно это для охраны гособъектов.
Возвращаясь к поправкам в закон “О ведомственной охране”, могу сказать: в управлении ведомственной охраны Минтранса считают, что их нужно скорректировать. В частности, определить перечень объектов для обязательной охраны и обеспечения транспортной безопасности. Допустим, нашим подразделениям запретить брать под защиту то, что находится вне сферы Минтранса, но при этом разрешить работать на объектах своего ведомства, вне зависимости от того, включены они в перечень или нет. Тогда само министерство будет определять, что охранять в обязательном порядке, а что выносить на общий рынок. Здесь не нужно придумывать ничего нового, ведь в законе “О транспортной безопасности” сказано, что объекты транспортной инфраструктуры, обеспечение транспортной безопасности которых осуществляется федеральными органами власти, определяются федеральными законами и нормативными правовыми актами. Посыл есть – осталось его реализовать.
Как сейчас организована ваша деятельность?
Константин Вольский: Мы стараемся работать по долгосрочным договорам и госконтрактам, но при необходимости участвуем и в краткосрочных мероприятиях. Например, ежегодно обеспечиваем безопасность международной выставки “Иннопром”. Во время ЧМ-2018 по футболу наши сотрудники выполняли роль “воздушных маршалов” на маршруте “Уральских авиалиний”.
Ставку делаете на человека или на технику?
Константин Вольский: Техпрогресс шагнул далеко вперед, критические объекты инфраструктуры находятся под постоянным наблюдением. Например, в якутском аэропорту Талакан работает более 300 “умных” камер. Если кто-то коснулся ограждения – сразу поступает сигнал (световой, звуковой, изображение). Это не обязательно ЧП, пару раз приходил медведь, терся об опоры. По многим мостам проход запрещен, и машинам там нельзя останавливаться – мы за этим следим. Иногда приходится регулировать поток транспорта, чтобы не было перегруза. И, конечно, выявляем оставленные бесхозные предметы. Также при помощи камер отслеживаем качество работы своих сотрудников. Все наши автомобили оборудованы ГЛОНАСС.
Сколько нарушений было выявлено сотрудниками филиала в прошлом году и каких?
Константин Вольский: Всего за год пресечено более тысячи. Обычно нарушают пропускной режим, иногда пытаются вывезти топливо или продукцию. При досмотрах на автовокзалах находим огнестрельное оружие, ножи, арбалеты. Бывало, задерживали граждан, находящихся в федеральном розыске. Недавно в Коми предотвратили преступление: мужчина пытался вырубить топором электрокабель между аэропортом и объектами аэронавигации, чтобы сдать на металлолом. Если бы ему это удалось, самолеты не смогли бы взлетать и садиться.