Валентин Иванович Мартынов родился 30 мая 1926 года. В 1944 году его, как и других 17-летних мальчишек со всей страны, призвали на фронт. Но воевать ему не довелось — рослого, не по годам физически развитого и смекалистого парня присмотрел «купец» из госбезопасности. Он охранял Вознесенского, Молотова и самого Сталина. О том, как это было, ветеран рассказал «Миру Новостей».
ЗА СМЕКАЛКУ – НА ГУБУ
Валентин Иванович родился в Павлове-на-Оке Нижегородской области в семье слесаря, был седьмым из десяти детей. Благодаря дяде в войну, когда семья голодала, 15-летнему Валентину удалось устроиться в рыболовецкую бригаду в соседней деревне Пурке.
Здесь он, поначалу худой как скелет, немного отъелся, а благодаря тяжелому физическому труду накачал такие мышцы, что командиры в артиллерийском училище, куда его направили в 1943 году, диву давались: откуда такой взялся?
Мартынов служил в 192-м запасном стрелковом полку, который дислоцировался на окраине Нижнего Новгорода. Он был на хорошем счету: сильный, ловкий, смекалистый, лучше всех «снимал» мишени из миномета.
Правда, прямота и мальчишеская наивность неоднократно приводили его на гауптвахту. Как-то ротный разбудил его в пять утра, дал топор и лом и велел чистить туалеты.
— Прихожу в нужник — там три огромные замерзшие «колокольни». И как их убрать? Ломом — осколки в лицо летят, топором — тот же эффект. Тогда я сходил за своей винтовкой и расстрелял все три кучи, скатил в овраг и снегом присыпал.
Докладываю старшине. Он удивился, как это мне так быстро удалось справиться с заданием. Говорю, расстрелял «башни» из винтовки, аки фашистов. Тот чуть из штанов не выпрыгнул: да как ты смел открыть огонь на территории полка?!
Ну и влепил мне трое суток ареста. Об этом происшествии узнал командир роты, посмеялся и предложил меня отпустить за находчивость.
А в конце шестимесячных курсов обучения Мартынова к ним в роту приехали «купцы» из госбезопасности, которые отбирали для себя ребят из новобранцев. Так наш герой попал в спецшколу Шестого управления НКГБ СССР. Он окончил ее с отличием, присвоили ему звание лейтенанта и направили в здание Совнаркома на Охотный Ряд, 3, где сейчас располагается Госдума.
ПАПИРОСЫ ОТ ВОЗНЕСЕНСКОГО
Лейтенант оказался в составе охраны Николая Вознесенского, члена Политбюро ЦК КПСС, заместителя председателя Совета народных комиссаров — председателя Госплана СССР.
— Кабинет Вознесенского находился на 6-м этаже. Мой пост был рядом, в канцелярии. К нему приходили все самые известные люди страны, Молотов и Берия часто у него заседали. Работали с утра и до двух часов ночи. Именно в это время Сталин покидал свой рабочий кабинет в Кремле, после чего все хватали шляпы и ехали домой, — продолжает рассказ Мартынов.
Валентин Иванович вспоминает, что Вознесенский был добрым человеком, спокойным. Как-то в воскресенье Мартынов курил махорку на посту, «хозяина» не ждал — выходной у него был. А он приехал.
Открывается дверь: «О, что за вонь, махорку, что ли, куришь? А папиросы что же?» Охранник смутился: «Да денег на них нет, товарищ Вознесенский». Уже со следующего месяца охранникам выдавали 30 пачек папирос бесплатно.
— Мы с ребятами иногда обсуждали своих «хозяев»: у кого хорошие, у кого не очень. Охранники Берии мне завидовали, говорили: «От нашего ни черта хорошего не дождешься». Лаврентий Павлович хмурый все время ходил.
Знаю, что плохо жил с женой, всегда был небрежно одет. Шляпа не по размеру, воротник торчит. Сам низенький, еще и сутулился. Смотришь на него: что за чудо такое?
Между тем все самые сложные поручения Сталин поручал именно Берии. Не верю, что он был предателем, якобы тайным агентом нескольких стран, это все происки Хрущева. Он столько для страны делал! — негодует Валентин Иванович.
О Молотове Валентин Иванович тоже вспоминает с теплотой. После Вознесенского он прослужил у него в охране полтора года.
Вячеслав Михайлович как-то собрал всю свою охрану: «Я очень много работаю, сильно устаю. Вы все приветствуете меня, когда встречаете в коридорах и на посту, и я обязан вам отвечать. Прошу вас, не делайте этого, у меня нет на это ни сил, ни времени». Охранники больше не козыряли.
В ТЕАТР – СО СТАЛИНЫМ
Рядом со зданием Совнаркома стоял Дом союзов. Он охранялся со всех сторон, кроме той, что примыкала к Совнаркому. На его сторону выходили окна туалетов Дома союзов, и Мартынов повадился лазать через них — таким образом попадал на спектакли. Пересмотрел весь репертуар. Его друзья на танцах пропадали, а он — в театре.
Как-то об этом прознало начальство и… включило в охрану Сталина во время его визитов в Большой театр. Оказывается, они уже некоторое время искали человека для этого дела.
— Мое рабочее место находилось в зрительном зале, крайнее кресло в четвертом ряду от сцены. Другие охранники находились рядом с осветителями, по бокам, за кулисами, на галерке. Иногда мы с ними менялись местами.
В начале осени 1945 года его вызвало начальство и велело собираться в долгую командировку. Куда — ни слова. Приехали в Сочи, оказывается, будут охранять Хозяина на его даче.
Мартынов вспоминает, что Иосиф Виссарионович много времени проводил в одиночестве. Казалось, что он очень устал от войны. Выглядел больным и постаревшим.
Вечерами охранники собирались вместе и пели песни. Мартынов знал много старинных — выучил, пока рыбачил на Оке. А однажды решил спеть песню про Сталина — тогда она только-только в моду вошла, какой-то поэт написал: «Как бы нам теперь, ребята, в гости Сталина позвать, чтобы Сталину родному все подарки показать».
— Сидим в саду у костра, поем. Тут голос Иосифа Виссарионовича за спиной — он к нам незаметно подошел (смена была не наша, мы за ним не следили): «Вы очень хорошо поете старинные песни, а обо мне не надо».
Мы вскочили, стоим навытяжку. «Садитесь, ребята. Как вам здесь живется?» — спрашивает. «Хорошо, товарищ Сталин!» А один из наших возьми да ляпни: «Товарищ генералиссимус, мы вас охраняем, а нас плохо кормят и плохо одевают. Вот, сами посмотрите», — и указывает на кирзовые сапоги и простую форму.
Сталин на это ничего не ответил, попросил только еще раз петь другие песни и ушел.
Когда он скрылся из виду, охрана напала на говорливого: «Это генералы должны были ему доложить о нас, а не мы, рядовые охранники. Нас же теперь через мясорубку пропустят, дурила!»
Однако охранники остались на службе, получили новую форму, их стали хорошо кормить. Но начальников, отвечавших за обеспечение охраны Сталина, уволили.
МАНДАРИНЫ ОТ ГЕНЕРАЛИССИМУСА
— В 1945 году я охранял Сталина три месяца, почти до Нового года. В 1946-м провел на даче генералиссимуса уже три с половиной месяца. Как и в предыдущий раз, командировка была неожиданной. Вернулись 31 декабря, я привез три ведра мандаринов в чемодане — тогда это был дефицит. А мандарины нам подарил Иосиф Виссарионович.
Дача Сталина была засажена цитрусовыми деревьями. В декабре выпал снег, укрыл все деревья. Хозяин по обыкновению вышел утром из дома прогуляться, смотрит — фрукты присыпаны снегом. Подзывает генерала Николая Власика, начальника своей охраны, говорит: «Снег лежит, а урожай не убран, в чем дело?» Власик отвечает: мол, некому убрать, людей нет. «Как нет? У тебя ребят в охране полно, дай каждому по ведру — вмиг соберут. И с собой в Москву пусть заберут, здесь этого добра в достатке».
Ветеран признается, что охрана Хозяина очень любила. И если бы пришлось отдать за него жизнь, никто бы и глазом не моргнул — отдал бы.
В 1947 году Валентин Иванович женился, а через некоторое время у супруги обнаружили открытую форму туберкулеза. В те времена, если выявляли эту болезнь, через три месяца давали квартиру. Но Мартынову не дали. Тогда-то он и задумался о будущем: Сталин не вечный, придет время, а у охранника первых лиц даже жилья своего нет. И в 1949 году, спустя пять лет с начала работы в охране, он написал рапорт о переводе в Нижний Новгород.
Мартынов работал на начальствующих должностях в транспортной милиции в Нижегородской области, во Владимире и в Краснодаре. В 1982 году уволился в запас с поста начальника линейного отдела милиции на станции Краснодар. Его обожаемая жена умерла несколько лет назад, но двое детей, трое внуков и четверо правнуков не позволяют ему горевать.