Субкультуру, которая именуется домовцами, в последнее время широко обсуждают в интернете. Ее приверженцы — читатели романа Мариам Петросян «Дом, в котором». Этому сообществу уже полтора десятка лет. От многих других неформальных объединений оно отличается прежде всего тем, что основано на не самом популярном в наши дни для подростков увлечении — любви к чтению. Кто такие домовцы, почему их обижает сравнение с рёдановцами и квадроберами и можно ли помешаться на книгах — в материале «Известий».
Меняльники и ночи сказок
В центре сюжета романа, который стал основой для возникновения новой субкультуры, — истории жизни воспитанников дома-интерната для детей с особенностями развития. Вымышленный мир со своими традициями и загадочными коллизиями пришелся по душе подросткам и молодым людям — возраст участников сообщества колеблется от 12 до 25 лет.
Автор книги Мариам Петросян считает понятие «субкультура» не совсем точным определением для домовцев.
— Скорее это именно сообщество или клуб по интересам, — говорит писатель. — Ребят сводит вместе любовь к определенной книге, но в дальнейшем они обнаруживают, что их объединяют и другие интересы. Я отношусь к ним с пониманием и симпатией. В юности мне тоже было свойственно загораться книгами и искать единомышленников, разделяющих это увлечение. Правда, я их не находила — до появления соцсетей это было намного сложнее.
По словам Петросян, подростки любят обозначать свою принадлежность к какой-либо группе яркими маркерами. При этом, по мнению писателя, на их образ жизни вне группы это не сильно влияет.
Клинический психолог, заместитель руководителя реабилитационной программы Клиники доктора Исаева Дарья Серебрякова отмечает, что принадлежность к группе — одна из базовых психологических потребностей человека.
— Еще Аристотель сформулировал один из базовых постулатов психологии: человек — существо общественное, — говорит Серебрякова. — А поскольку мы социальные существа, то, безусловно, нуждаемся в других людях. Потребность принадлежать к группе является для нас важной. Безусловно, есть люди менее социальные, более склонные к индивидуализму. Но большинство всё же эту потребность испытывают.
С точки зрения клинического психолога, субкультура домовцев — это скорее интеллектуальная, творческая среда. Если подросток читает, развивает воображение, фантазирует, находит друзей в этом кругу, то это полезно. Главное, чтобы увлечение не перечеркивало другие сферы жизни, предостерегает Дарья Серебрякова.
Клинический психолог указывает, что в подростковом возрасте начинается первая сепарация от семьи. Тинейджер осознает, что мир не ограничивается домом, открывает для себя новые правила, начинает идентифицироваться с внешними социальными группами, искать свое место и формировать идентичность.
— Личность всегда строится вокруг идентичности: «кто я», «каковы мои взгляды», «к какой группе я принадлежу», «какой мой путь», — разъясняет клинический психолог. — Поиск идентичности через субкультуру — абсолютно нормальный этап развития.
Клинический психолог подчеркивает, что потребность в принадлежности к какой-то группе единомышленников есть почти у каждого.
— А вот как она реализуется — зависит от личности, среды, доступных ресурсов и уровня развития, — рассуждает Дарья Серебрякова. — Есть более сложные пути, например через спорт, науку, творчество, раннее профессиональное призвание, волонтерство. Существуют и легкие, когда можно «ничего не делать», но быть принятым в своей среде.
По словам Серебряковой, в целом почти каждый проходит инициацию через субкультуры — это помогает сформировать индивидуальность.
— Здоровый сценарий — это когда после прохождения этого этапа человек становится более самостоятельной и зрелой личностью, — комментирует Дарья Серебрякова.
Гики и фанфики
Представитель домовцев, которая назвалась в беседе с «Известиями» Л.Э., поясняет, что книга привлекает юных в первую очередь тем, что она о подростках и для подростков. Роман полон загадок, ярких красок и элементов фэнтези, но при этом написан простым, понятным каждому языком, подчеркивает читательница.
— Темы, раскрывающиеся на страницах книги, зачастую близки именно подросткам. Это проблемы принятия окружающими, страх неизвестности и взрослой жизни, тревожное ожидание перемен и необходимость делать выбор. Читатели сплачиваются в одно сообщество и помогают друг другу в решении этих трудностей. Они создают для себя комфортную среду, в которой не страшно быть собой и в которой легко найти друзей, — рассказывает девушка.
Л.Э., как и автор романа, считает, что домовцев нельзя назвать субкультурой.
— У домовцев нет какой-то общей идеи, общего образа мыслей, как у хиппи или панков, нет своей особой системы ценностей, — комментирует Л.Э. — Несмотря на то что у представителей сообщества нередко совпадают вкусы в музыке или одежде, «своего» жанра или стиля и атрибутики тоже нет.
В книге есть и такое, чему автор не советовала бы подражать. Но сами домовцы подчеркивает, что не стараются воссоздать происходящее в романе, а выбирают творческую составляющую и общение. По словам Л.Э., домовцы скорее похожи на толкинистов или поттероманов, только формат встреч отличается. Они собираются на так называемые меняльные вторники — встречи, на которых выменивают друг у друга различные вещи. Домовцы, подобно героям романа, устраивают «ночи сказок», издают журналы, их увлекает фанарт и фанфики (новые истории по любимому сюжету).
— Я видела в Сети поделки для меняльных вторников, — говорит автор. — Некоторые изделия просто потрясают воображение. А фанарт поклонников книги использовался для иллюстрирования подарочного издания.
Одна из отличительных черт домовцев — это обязательное наличие клички. По словам клинического психолога, в подростковом возрасте подобная практика обычно отражает процесс формирования идентичности. Это способ попробовать себя в разных ролях, установить новые социальные связи, быть принятым в группе. Если за этим нет агрессии, насилия, маргинализации, то это не вызывает опасений.
По словам домовца из Челябинска по кличке Мутный, в их среде клички выступают в качестве своеобразной защиты.
— Сохранность персональных данных актуальна как никогда, и настоящие имя с фамилией порой хочется открыть только человеку, которому уже доверяешь, — комментирует представитель сообщества. — Кроме того, клички упрощают идентификацию. Когда ты позовешь Дашу или Кирилла, то откликнется с десяток человек. А Мальвин и Часовщиков гораздо меньше — сразу понятно, о ком речь.
Поскольку герои романа — дети из специализированного интерната, Мариам Петросян подчеркивает, что для нее очень важно мнение людей с ограниченными возможностями. А читатели полагают, что интерес к роману может даже положительно повлиять на отношение к таким людям в обществе.
— Хотелось бы в это поверить, — комментирует автор. — Критики со стороны людей с ограниченными не было. Им нравится книга. Возможно, есть и противники, но я таких не встречала.
Далеко не квадроберы
Представители сообщества утверждают, что они далеки от агрессии: не бьются стенка на стенку и не делят территории, что им иногда приписывают, путая с другими субкультурами.
— В последнее время интернет внезапно обратил внимание на домовцев, причем у людей складывается довольно поверхностное, отчасти даже ошибочное представление о сообществе, — комментирует Мутный. В движение он пришел подростком 12 лет назад. — Нас ставят в один ряд с рёданавцами и квадроберами, многим молодым домовцам из-за этого не по себе, и я как представитель старшего поколения готов их защитить.
С его точки зрения, домовцы — безобидное по своей сути сообщество гиков (людей, увлеченных чем-либо), любящих книги, комиксы, аниме, фильмы, сериалы и музыку. Мутный тоже отмечает, что у представителей сообщества отсутствует единая атрибутика, хотя и используются знаковые символы из книги. По словам Л.Э., домовцы самовыражаются во всем — от стиля одежды до манеры речи. Вероятно, этому способствует и то, что в романе множество персонажей с различными судьбами, взглядами и манерой поведения, да и читатели смотрят на мир по-разному.
— У нас нет единой философии, каждый волен трактовать книгу по-своему., — продолжает Мутный. — Домовцы нередко выступают в качестве волонтеров и организуют интересные культурные события. А еще средний возраст домовцев, как правило, выше, чем у тех же квадроберов — среди поклонников книги много ребят около 16 лет. Нравится она и старшему поколению, вплоть до пенсионеров,
Основная масса домовцев — это все-таки подростки. По мнению Мутного, книга «Дом, в котором…» посвящена именно проблемам взросления.
— Многие мысли подаются там не прямо. Кого-то может сбить с толку некая мистика, но такую книгу не стоит воспринимать буквально. Это книга о том, как дети боятся стать взрослыми и почему именно они боятся. А также о том, что повзрослеть придется и лучше не бежать от этого, чтобы потом помочь следующему поколению бояться меньше, — резюмирует Мутный.
Представители сообщества, вырастая, выбирают в основном творческие профессии, комментирует челябинец.
— Среди них художники, поэты, музыканты, архитекторы и скульпторы, мастера рукоделия. Встречаются и люди, выбирающие путь педагогов, врачей и программистов. Всё это читающие, думающие и в высшей степени интересные люди, или те, кто еще только на пути в своем становлении быть таковыми, — отмечает Мутный.
Можно ли сойти с ума из-за книги
Большинство родителей в определенный момент скептически относятся к увлечениям своих детей, считая, что несовершеннолетние попадают в зависимость от своих увлечений. Кому-то из взрослых может показаться странной даже любовь подростков к культовому роману.
Клинический психолог обращает внимание на то, что любовь к чтению нельзя назвать зависимостью — это скорее увлечение, страсть. Родителям стоит бить тревогу, если они замечают у детей нарушения сна, аппетита, эмоциональные расстройства, депрессию, апатию, изоляцию. Но такие состояния клинический психолог связывает не с чтением книг, полагая, что чаще всего за этим стоит более глубокая причина, которую важно вовремя распознать.
— Зависимость — это то, что имеет негативные последствия для адаптации. Если человек чем-то увлечен, но при этом получает образование, находит профессию, развивается, то, даже если это занимает всё свободное время, мы не называем это зависимостью, — разъясняет Серебрякова.
Насторожиться следует, когда речь идет о чтении исключительно монотемной литературы. И если при этом человек отказывается от повседневных дел, теряет контакт с реальностью, это повод обратиться за помощью специалистов.
— Например, на ранних стадиях шизофрении возможна так называемая метафизическая интоксикация: человек внезапно уходит в философию или религию, но не идет учиться в семинарию или университет, а просто бесконечно рассуждает, спорит, теряет контакт с окружающими и выпадает из жизни. Тогда это уже даже не зависимость, а патологическое увлечение, — комментирует Серебрякова.
Самоизоляция, уход от реальности, отказ от других сфер жизни свидетельствуют о том, что любое увлечение, которым одержим человек, уже не благое дело, а отклонение от нормы. И причина тут не в чтении или просмотре фильмов, а в изначальной психологической уязвимости — инфантильности, нарушении развития или в начинающемся психическом расстройстве, резюмирует эксперт.