Выстрел, другой — и преступник растворяется в темноте. Всё, пиши пропало! Но нет — эксперты могут многое извлечь из пуль или гильз, для которых даже существует специальное место хранения.
Складская экспертиза
Классическая пулегильзотека — это, прежде всего, большой склад, на котором хранится огромное количество пуль и гильз, как собранных на местах преступлений, так и отстрелянных экспертами с целью исследований. Каждый ствол, каждая пуля, выпущенная из него, — уникальны, учит нас криминалистическая наука трасология: тщательно сопоставив следы на гильзе и пуле, можно определить марку оружия и даже конкретный образец. Огнестрельное оружие — это машина, в которой много твёрдых и острых углов, граней и поверхностей, и каждый такой элемент оставляет на патроне свой отпечаток.
Вставили патрон в магазин — одна царапинка на гильзе появилось. Дослали его в ствол — ещё парочка. Нажимаете на спуск — на капсюле образуется след от ударника и отпечатывается отражение зеркала затвора. Стреляная гильза вылетает из казённика — добавляются следы от зуба выбрасывателя, отражателя, края окна выброса гильзы.
То же самое с пулей. Проходя через канал ствола, она получает его отпечаток: шаг нарезов, их количество, ширину, высоту и т. д. К тому же каждый изготовленный на заводе ствол сделан не идеально: на нём сохраняются мелкие следы резца, в процессе эксплуатации могут появиться раковины от ржавчины, пульный вход тоже повреждается — в общем, чем дольше ствол прожил, тем больше на нём индивидуальных особенностей. И все эти царапинки-трещинки-раковинки отпечатываются на пуле.
Правда, чтобы вся эта наука заработала, необходимо иметь кучу реального оружия со всего мира, самых разных производителей — просто чтобы знать, чем одно отличается от другого. Его сбор, исследование, составление документации, методических материалов, обеспечение ими кримлабораторий по всей стране — работа титаническая. Но если тщательно и скрупулёзно подходить к экспертизе, то даже одна-единственная пуля сможет рассказать очень и очень многое.
Во всяком случае так звучит официальная версия…
Так ли всё хорошо?
Самым главным минусом ПГТ в советское время была её медлительность. Экспертам приходилось работать с огромным количеством данных, отсутствовал общий доступ к единой базе. Скажем, во время совершения преступления (где-нибудь на окраинах СССР) произошла стрельба, на месте найдены пуля и гильза, криминалист подвергает их исследованию, определяет калибр и (примерно) марку оружия, а вот дальше — затык.
Чтобы выяснить, использовалось ли данное оружие в других регионах страны, нужно свериться с архивом, послав письменный запрос в Москву. Для ответа могут понадобиться недели, а за это время может ещё многое произойти. Правда, в 70-е годы инциденты с «огнестрелом» были совершенно нетипичны для советской повседневности, но всплеск преступности 90-х показал всю неповоротливость действующей системы.
А если учесть нищенское снабжение, характерное для этого периода, то эффективность пулегильзотек была крайне низкой.
Лишь увеличение финансирования и развитие компьютерных технологий позволили улучшить ситуацию: «бумажные» данные переводились в электронный вид, древние сравнительные микроскопы заменили видеокамеры с высоким разрешением, создавалось и вводилось в обиход программное обеспечение. Хотя, насколько мне известно, полная «цифровизация» процесса «опознания пули» не закончена до сих пор.
Что отстреливается, а что — нет?
На данный момент отстреливается всё гражданское нарезное длинноствольное оружие, нарезное спортивное, служебное (состоящее на вооружении в ЧОПах и СБ), оружие полиции и других силовых ведомств. Официально отстрел производится один раз в 15 лет. РФ, кажется, единственная страна мира, которая всё ещё тянет на себе такой огромный, неповоротливый и весьма дорогостоящий ворох проблем.
При этом отстрелу не подлежит (и никогда не подлежало) армейское оружие. Исследовать МИЛЛИОНЫ пистолетов, пистолетов-пулемётов, винтовок, автоматов, пулемётов (в том числе крупнокалиберных), находящихся в работе и лежащих на складах, отслеживать их перемещения по воинским частям, ремонт, износ, уничтожение — к такому подвигу (в том числе финансовому) не готовы правоохранительные ведомства ни одной страны мира. А ведь есть ещё легендарные стратегические склады мобрезерва, на которых хранится оружие, выпущенное чуть ли не в период Первой мировой…
Но именно армейские «стволы» сотнями и тысячами единиц улетучивались из воинских частей в 90-е годы — и значительная их часть не найдена до сих пор (и никогда не будет). То есть по наиболее часто встречающимся «криминальным» образцам нарезного оружия пулегильзотеки полноценно (с привязкой к конкретному образцу) работать не могут.
При этом сравнительно недавно МВД пыталось расширить список отстреливаемых образцов за счёт травматического оружия, но сделано это было, как мне кажется, не от большого ума: я категорически не представляю себе, как на резиновом (!) шарике можно найти какие-то следы, на 100% соответствующие конкретному «травмату».
Про следы на гильзе и говорить не приходится: напомню, что «бесствольные» образцы («Оса», «Стражник», «Эгида») под патрон 18×45 мм имеют электрическое воспламенение, и, следовательно, следов ударника и выбрасывателя на гильзах просто нет. А поскольку нет ствола — нет и характерных следов на пуле. Что тут изучать‑то?
Так что инициатива увяла…
Чемодан без ручки
На данный момент работать ПГТ становится всё сложнее. Во-первых, растёт не только количество, но и качество производимого оружия, используются новые технологии производства стволов — (электрохимический, электроэрозионный и т. д.) — значит, индивидуальных особенностей у него становится всё меньше и меньше. Качественно выполненные нарезы — гладкие поля с минимальным количеством царапин — оставляют экспертам всё меньше возможности зацепиться и составить чёткий индивидуальный «портрет» оружия, из которого был произведён выстрел.
Многие производители сейчас используют не стволы собственной выделки, а «бланки» — ствольные заготовки, сделанные сторонними поставщиками (например, Lothar Walther Germany).
Нужно принять во внимание и чисто отечественную особенность: появление «длинноствола» с нарезкой «парадокс» и сверловкой «ланкастер». С точки зрения российского законодательства это оружие проходит как гладкоствольное и отстрелу не подлежит (а у российских граждан на руках уже тысячи таких «стволов»). Кроме того, при использовании сверловки «ланкастер» ствол вообще не имеет нарезов, поэтому трасологическое исследование таких пуль представляет серьёзную трудность.
Вдобавок люди стали стрелять значительно активнее. Контрольный отстрел раз в пять лет, призванный отслеживать изменения и износ канала ствола, сейчас делают раз в 15 лет. Между тем живучесть ствола АКМоида составляет в среднем не более 15 тысяч выстрелов. Для обычного охотника, разумеется, такой настрел недостижим, но спортсмены (которых в РФ десятки тысяч) запросто сжигают сотни патронов за одну тренировку.
Уже в первый год использования «картинка» на пуле меняется до неузнаваемости. В результате обычная отечественная «Сайга», из которой стреляют бюджетными боеприпасами, за пару-тройку лет расстреливается в хлам, а «иномарки» с нехромированным стволом — и того быстрее. Они просто не доживают до следующего контрольного отстрела.
Так есть ли смысл проводить и первый?
Наконец, недавнее разрешение на переснаряжение боеприпасов к «нарезняку» добавило головной боли: экономные «самокрутчики» используют одну и ту же гильзу по пять-семь раз, не брезгуют «латунью», подобранной на стрельбище, покупают через интернет «однострелы» (б/у гильзы) у стрелков-высокоточников и т. д. В результате следообразование на гильзе меняется кардинально: поди разбери, какая именно винтовка и в какой период оставила характерную зазубрину на ранте…
И это я ещё не упомянул широкое распространение экспансивных пуль — попробуй исследуй такой «цветочек».
Похоже, вопросов, которые стоят перед российскими пулегильзотеками, гораздо больше, чем ответов, которые они могут дать. Существующая система на сегодняшний день выглядит скорее дорогостоящим анахронизмом и не в состоянии справиться с заявленными задачами. Будет ли меняться ситуация? На мой взгляд, маловероятно, ведь ПГТ — это рабочие места и деньги, деньги, деньги…
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.