Росгидромет предлагает городам внедрить систему метеобезопасности, чтобы избежать негативных последствий ливней, штормовых ветров или жары, рассказал в интервью РИА Новости глава ведомства Максим Яковенко. Об этом, а также о том, как надо менять систему мониторинга загрязнения воздуха, особенностях новой экспедиции “Северный полюс” и о создании фонда поддержки молодых ученых-метеорологов. Беседовала Наталья Парамонова.
— Вы говорили, что систему мониторинга загрязнений воздуха надо менять, можете пояснить, как менять?
— В России определены 260 загрязняющих веществ, которые подлежат государственному регулированию согласно распоряжению правительства. Мир идет по другому пути, потому что все охватить невозможно. Выделяют наиболее вредные и наиболее распространенные вещества для людей, животных и растений и сокращают количество измерений, проводимое на федеральном уровне, а остальные замеры проводят на региональном и муниципальном уровнях. В этом случае по стране измеряется какой-то один набор данных. Скажем, европейская практика — измерять показатели по 16 веществам во всех странах Евросоюза. Росгидромет для федерального проекта “Чистый воздух” будет измерять от 8 до 22 веществ, включая мелкие взвешенные частицы, в зависимости от программы наблюдений в 12 городах. Пока только на это есть деньги.
В этих городах будет введена автоматизированная система мониторинга. Сейчас система мониторинга в этих городах работает по программе с фиксированными сроками отбора проб воздуха. Автоматизированная система подразумевает непрерывные измерения основных загрязняющих веществ и передачу данных.
Самый тяжелый момент для нас — это переход от дискретных наблюдений к непрерывным. Это дело дорогостоящее и несколько изменит картину качества атмосферного воздуха. Всем понятно, что показатели абсолютных максимумов концентраций увеличатся.
— Что значит дорогостоящее?
— Смотрите, в 12 городах по нацпроекту мы перейдем на автоматизированную систему за четыре года, и обойдется нам это в 1,8 миллиарда рублей. Один пост наблюдения стоит не менее 12 миллионов рублей, мобильная лаборатория стоит не менее 16 миллионов рублей.
За кадром оставляют вопрос: на какие деньги содержать потом новые станции? Денег на это не выделяется, а ежегодные расходы составят 10-15% от стоимости оборудования. Расходы включают затраты на техническое и метрологическое обеспечение работы станций. Если подсчитать затраты, то пост стоимостью 12 миллионов в год будет обходиться в 1,5 миллиона.
— Хорошо, у вас очень дорогое оборудование, денег на его установку не хватает. Активисты меряют сами по доступным приборам. Почему вы не хотите принимать эти данные в расчет?
— Когда меряют сами, то нет четкой методики, как люди это делают. Можно померить у выхлопной трубы и выдать данные, можно в заповеднике или на горе — и выдать другие данные. Когда мы располагаем датчики, то имеются методики, и по ним место установки датчика зависит от конфигурации размещения предприятий и транспортных магистралей, розы ветров, от рельефа местности и еще от целого ряда причин.
Покажите методику, оборудование и программу, чтобы я проверил и доверял полученным данным. А так можно любой результат подогнать, но это же анархия! Доверие может быть только к системе, которая живет по четким правилам, прописанным и зафиксированным.
— То есть автоматический мониторинг позволит понять все источники загрязнения?
— Я всегда спрашиваю, для чего нужны будут данные мониторинга? Когда понятно, для чего они нужны, тогда понятно, как проводить измерения, как выстраивать систему мониторинга. Мы можем предложить тысячи возможностей использования результатов мониторинга. Когда уровень загрязнения воздуха меняется, с помощью расчетных моделей вы можете ориентировочно указать местоположение предполагаемого источника. Туда должны высадиться специалисты Росприроднадзора, провести исследования выбросов на источнике и разобраться в произошедшем.
По источникам загрязнения мы начинали с радиации. Делали замеры по Чернобылю, по Маяку и по Фукусиме.
— В прошлом году был вопрос, откуда распространился рутений, и Росгидромет так и не выдал точную информацию, почему?
— Что касается утечки рутения, нами была создана рабочая группа в составе представителей Росгидромета, Минпромторга России, Ростехнадзора, Роспотребнадзора, ФМБА России и госкорпорации “Росатом”, которая провела анализ возможных причин и источников появления в атмосфере на территории Российской Федерации следов радионуклида рутений-106.
В отсутствие достоверных данных об источнике рутения-106 рабочей группой были рассмотрены три основных версии появления радионуклида в атмосферном воздухе на территории Российской Федерации: выброс из источника на территории Российской Федерации; трансграничный приземный перенос с воздушными массами с территории сопредельных стран; попадание радиоактивного аэрозоля в приземный слой атмосферы из стратосферы и верхних слоев тропосферы.
К сожалению, не один из выше перечисленных сценариев не позволил установить со стопроцентной гарантией источник загрязнения окружающей среды. Вместе с тем хочу особо отметить, что наблюдавшиеся максимальные концентрации рутения-106 в атмосферных аэрозолях были в 150 раз ниже допустимых санитарных нормативов и не представляли радиационной опасности для здоровья населения.
— Когда в Москве пахло сероводородом в прошлом году, то тоже долго не выясняли, кто виновник, у вас были данные?
— Мы проводим наблюдения в Москве и Московской области. Когда какой-то конфликт есть, мы показываем район распространения и источник. Кто дул: Москва на область или область на Москву. По эпизодам повышенного загрязнения воздуха, которые были прошлым летом, мы находили все. В открытом доступе все есть, мы информировали через сайт Росгидромета. Откуда, что, следы распространения.
— А что делать, когда жара в городе и ветра нет? Почему вы не рекомендуете вводить запрет на въезд в город на автомобилях?
— Жара и ветра нет — это для мегаполисов неблагоприятные метеорологические условия (НМУ). Исходя из закона об охране атмосферного воздуха, каждый субъект федерации должен разработать порядок действий по регулированию выбросов в атмосферу в случае получения предупреждений об ожидаемых НМУ. Получив предупреждение от гидрометслужбы, промышленные предприятия обязаны изменять режим работы, но ни один субъект федерации в настоящее время не включил в порядок действий регулирование автотранспортных выбросов, отопления частных домовладений и так далее. Поэтому технически Росгидромет может давать прогноз НМУ, но зачем, если механизмов регулирования нет? Нам обычно заказывает подобную информацию предприятие, чтобы мы считали прогноз, а они меняли режим работы в соответствии с НМУ: длительность смен и загрузку печей. Прогноз по Москве по районам и по веществам мы также даем и в открытом доступе.
Мы уже делаем портал по информированию населения о загрязнении окружающей среды, в соответствии с поручением председателя правительства РФ. К концу текущего года должны подготовить концепцию, а потом портал сделать. Портал будет открытым для всех граждан России, на котором будет отображаться вся информация о состоянии окружающей среды.
Алармы по пожарам зависят от осадков, мы можем делать прогноз максимум на пять дней, по метеоусловиям на семь дней. Методы прогноза позволяют такой период рассматривать. Что касается экстремальных погодных явлений, то тут мы тоже выполняем свои обязательства. Заблаговременность прогноза о чрезвычайных погодных явлениях — 3-4 дня. Даже Туапсе (наводнение в 2018 году — ред.) мы предупреждали за 56 часов, в Москве в 2016, 2018 годах тоже предупреждали о сильных ветрах за двое суток. Но принимать меры должны уже местные власти.
— И все-таки будут ли прогнозы включены в городскую реальность?
— Система называется метеоаларм — предупреждение. Когда мы будем выдавать такое предупреждение, то власти, а это их ответственность, могут принять меры: работу на кранах запретить, из парка народ выгнать, чтобы деревья на людей не падали. Европа пошла в этом направлении. Мы собираемся это делать с Москвой. Будем в сентябре показывать глобальную систему безопасности для города московским властям, и еще мы пригласили представителей из городов-миллионников. Эта система метеобезопасности.
Пекин ввел такую систему и выдает 15-минутные прогнозы. По их регламенту местный МЧС должен добраться в любую точку города за пять минут. Вот дан прогноз, что будут сильные дожди, значит, канализация будет забита, служба мчит туда и пробивает канализацию, вода уходит, и нет пробок в городе или проблем с передвижением по городу. Пекин работает и города Европы работают, и у нас будет.
— Как поменялись методы прогноза и изменились ли требования к метеорологам?
— В основе всего – численные методы прогноза. Раньше это были синоптические карты, а сейчас фактически это высшая математика и мощные компьютеры. Чтобы получить хорошего прогнозиста, четыре года он должен окончить, желательно МГУ: мехмат, физфак или ВМК (вычислительной математики и кибернетики — ред.), потом лет пять поработать синоптиком здесь в Гидрометцентре или в прогностических управлениях. Чтобы он понимал, как разрабатывать прогнозы. Особенно сложен второй случай — пять лет практики. Молодежь амбициозная и хочет большую зарплату.
Во всем мире есть принцип найма персонала на 5-10 лет. Российских специалистов много в Европе, в Канаде, в Австралии, в Новой Зеландии, в Корее, Японии, то есть в лучших метеослужбах мира. Здесь их учат, потом они получают колоссальный опыт, а потом им предлагают высокую, не сопоставимую с нашей зарплату и они с семьями уезжают.
Мы сейчас будем делать волевым решением, чтобы фонд был тысяч сто долларов в год для молодых ребят, специалистов. Говорить о том, что вот фонд на 10 лет и зарплата гарантированная в месяц такая-то, за три года вы должны сделать это, за пять — это, за 10 — это. Напряженность будет большая, потому что деньги будем снимать с текущего финансирования, но мы готовы на это идти.
— Насколько престижно работать в Росгидромете по сравнению с другими службами?
— Росгидромет обеспечивает функционирование одного из девяти мировых метеорологических центров в системе Всемирной службы погоды ВМО. Кстати, у нас один из лучших институтов повышения квалификации. Один из самых востребованных. В этом году в Женеве на Всемирном метеорологическом конгрессе нас просили увеличить число слушателей, не только русскоязычных, но и англоязычных.
С 1923 года Росгидромет занимается авиационными прогнозами. В прошлом году Росгидромет обеспечил 1,24 миллиона вылетов воздушных судов. Перед вылетом пилоты получают подробную информацию о погодных условиях (зонах турбулентности, грозовой активности, обледенении и других явлениях) по маршрутам полета. Мы несем ответственность за эти прогнозы.
Росгидромет — одна из 193 метеорологических служб в системе ВМО. У каждой из них есть своя зона ответственности. Для огромной территории нашей страны мы обеспечиваем функционирование различных систем гидрометеорологических наблюдений (наземных, воздушных, морских) и передаем полученные данные в международную информационную систему ВМО. Росгидромет разрабатывает сложные информационные системы.
Росгидромет обеспечивает работу Североевразийского климатического центра, выпускающего климатическую продукцию не только для территории России, но и для наших соседей.
Мы выпускаем широкий спектр прогностической продукции – от глобальных прогнозов до детализированных прогнозов по пунктам: не у всех метеослужб в мире есть такой диапазон.
— Какие новые системы прогнозов сейчас развиваются и что планирует развивать Росгидромет?
— Мы работаем над развитием технологий наукастинга – детализированного прогноза опасных и быстроразвивающихся процессов на ближайшие часы. И мы развиваем численные прогнозы погоды на основе современных моделей атмосферы. Мы стремимся к разработке прогнозов с высоким, менее одного километра пространственным разрешением для урбанизированных территорий.
Еще одно направление развития — это восточный сектор Арктики. С советских времен им особенно никто не интересовался, потому что маршруты проходили от Мурманска в сторону Норильска. Сейчас стоит задача по развитию восточного сектора, и мы будем восстанавливать систему метеорологических станций. В следующем году поставим 16 станций, но главная задача покрыть станциями все пространство от Мурманска до Владивостока.
— Вы говорили о том, что собираетесь лицензировать коммерческие метеорологические службы? Когда это может произойти?
— Мы готовим требования к прогнозированию и будем сертифицировать организации, занимающиеся деятельностью в области гидрометеорологии. Начнем, как полагается, с себя, с организаций Росгидромета. Прогноз погоды – сложная наукоемкая технология. Лицензирование призвано обеспечить надлежащее качество выпускаемой гидрометеорологической продукции. При этом прогнозы опасных явлений, обеспечение гидрометеорологической безопасности – это прерогатива Росгидромета.
Сегодня закон о лицензировании позволяет работать на рынке метеопрогнозов коммерческим структурам со слабым техническим обеспечением. Мы собираемся сделать требования к участникам этой деятельности более жесткими.
— Получается, что прогнозы может давать только ваша служба?
— Мы как раз об этом дискутировали на Всемирном метеорологическом конгрессе: что могут частные компании, а что государственные. Пришли к выводу, что национальные метеослужбы отвечают за безопасность, а ниша частных структур — подготовка и доведение разнообразной информационной продукции. Частные структуры должны платить за стоимость первичной информации.
Например, IBM собирается быть мировым поставщиком метеоинформации для авиации, но мы не готовы им отдать все данные, потому что это стратегическая информация. IBM обгоняет нас в представлении информации на гаджетах – красивой картинки для потребителя. Сейчас мы работаем над тем, чтобы сделать форму представления нашей продукции и способы ее доведения до потребителей более эффективными.
С 1 января 2021 года заработает новый механизм в сфере контроля, надзора в сфере гидрометеорологии и связанных с ней областей. Сначала Росгидромет будет переходить на работу в новых условиях, а потом уже остальных будем подтягивать через лицензирование. Хотите лицензию получить — выполняйте такие же требования, которые предъявляются к нам.
— Судя по тому, что вы рассказали, места для частного бизнеса не останется.
— Частные компании могут предлагать мелкий сервис. Допустим, для фермера надо знать, когда косить или не косить, когда сеять или не сеять. С таким запросом фермер идет к частнику, а тот идет к нам за прогнозами и мы ему даем необходимые данные. А он готовит прогнозы в нужной для потребителя форме.
Это важно для моряков, чтобы понимать, какое волнение на море будет, в каком направлении идти по льду, где он толще или тоньше. У всех есть ниша. Мы ищем партнеров в этой деятельности. Сегодня частные компании пользуются нашими данными, но практически не платят за них.
Гидрометеорология — архидорогое занятие. Допустим, у англичан суперкомпьютер производительностью 16 петафлопс стоит 850 миллионов фунтов или, страшно сказать, семь миллиардов рублей. И они его меняют каждые два года. Сейчас все метеослужбы сталкиваются с проблемой конкуренции со стороны коммерческих компаний. Важно разработать механизм, позволяющий перенести часть издержек на поддержание сложной гидрометеорологической инфраструктуры на коммерческие компании, работающие на этом поле.
К вопросу о гидрометеорологических бюджетах… Гражданская часть метеорологии в США, Национальное управление океанических и атмосферных исследований (NOAA) располагает бюджетом шесть миллиардов долларов при существенно меньшей территории.
— Тот же NOAA сыпет прогнозами и выводами о температурных рекордах, а Росгидромет нет, а вы говорите, что данные есть?
— Недорабатываем здесь, исправимся. Данные у нас есть, и выводы есть. Кстати, знаете, какое самое холодное место в Московской области? Черусти. Из-за локальных особенностей местности — рельефа, почв, рек. Там достаточно часто температура меньше на 3-4 градуса, чем в других районах области.
— Вы заявляли, что Россия возвращается в Арктику, что это значит?
— В конце прошлого века полноценные полярные исследования были практически остановлены из-за недостатка финансирования. Сегодня Росгидромет возвращается в Арктику во всеоружии и с амбициозными целями. В этом году мы впервые за последние десять лет проводим масштабную экспедицию “Трансарктика”. Экспедиция проводится в четыре этапа на судах Росгидромета: “Академик Трешников”, “Михаил Сомов” и “Профессор Мультановский”. Экспедиция началась в марте этого года и закончится в октябре. Уже прошел ее первый этап, с вмораживанием и дрейфом в арктических льдах судна “Академик Трешников”. Ученые установили, что рост температуры воды в Северо-Западной Арктике составил 1,5 градуса, а это означает изменение всех процессов, в том числе переноса тепла из Атлантики в арктические воды, испарения и образования облачности. Новые данные войдут в прогностические и климатические модели, которые разрабатывает Росгидромет.
В 2020 году планируется проведение экспедиции “Северный полюс-41”. Подход к организации этой экспедиции традиционный: вморозить в лед на севере моря Лаптевых в сентябре 2020 года не предназначенный для научных исследований ледокол “Капитан Драницын” и далее вести научные наблюдения во время дрейфа судна.
— Почему понадобилось строить платформу “Северный полюс”?
— В последнее десятилетие в Арктике, в связи с потеплением климата, увеличилась вероятность разрушения льдин, на которых ранее располагались дрейфующие станции. По этой причине потребовалась организация досрочной эвакуации пяти станций “Северный полюс” (СП-32, СП-34, СП-35, СП-37 и СП-40). Мы строим платформу, чтобы не зависеть от проблем с поиском льдины необходимой толщины и угрозой ее разрушения, при этом обеспечиваем безопасность, комфорт работы и жизни персонала в годовом дрейфе.
Cпециально для научных исследований во льдах Северного Ледовитого океана строится ледостойкая самодвижущаяся платформа “Северный полюс”, экономичный плавучий объект с уникальной формой корпуса, со встроенным научным оборудованием, лабораториями и средствами приема, обработки, оперативной передачи и обмена данными с научными центрами.
Относительно полярных исследований — главное непрерывность, поэтому я не говорю об уникальности данных, которые мы собираемся получить во время работы платформы, я говорю о возможности проведения регулярных наблюдений для получения непрерывных стандартных рядов данных, которые должны обязательно быть, если мы хотим что-то знать об Арктике.
— Строительство платформы начали в этом году, как идет подготовка к экспедиции, есть ли вероятность, что стоимость будет выше запланированной?
— Строительство платформы обойдется в 6,9 миллиарда рублей, исходя из государственной программы Российской Федерации “Социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации”. Единственный исполнитель работ – АО “Адмиралтейские верфи”.
Параметры финансирования проекта прописаны, но я думаю, что в пределах бюджетного кодекса они все-таки поменяются. Причина простая — часть комплектующих иностранная, а курс доллара скачет. Кроме того, в прошлом году проект изменился и габариты платформы увеличились на 10 метров. Во время испытаний макета в ледовом бассейне выяснилось, что судно с первоначальными габаритами дает большую осадку: должно быть восемь метров, а дает девять. Осадка на уровне восьми метров нужна, чтобы мы проходили все проливы, поэтому мы увеличили длину судна и на метр ширину. При этом увеличилось водоизмещение и объем металла, который пойдет на постройку. По закону мы можем изменить финансирование строительства платформы не более чем на десять процентов от стоимости заключенного госконтракта. Пока мы идем по контракту, но понимаем, что сумма может измениться, но в рамках этих десяти процентов.
В апреле на АО “Адмиралтейские верфи” была произведена закладка ледостойкой платформы, сварили и состыковали две секции, сейчас идет изготовление девятой секции всего закладного района. Сборку секций должны закончить в декабре. Еще один момент — изменилась начинка станции. Планировали 12 лабораторий, а сейчас планируем 15. Добавились лаборатории по геофизике, гидрохимии и одна резервная под нужды ведомств, которые могут возникнуть, допустим, рыбаки или биологи.
— С чем сейчас самые больше проблемы?
— Проблемы возникли с поставкой винторулевой колонки для платформы, потому что меняются поставщики относительно тех, которых мы планировали. Предварительные переговоры шли с европейскими зарубежными фирмами.
Все знали, что Россия под санкциями, но давали гарантии, что санкционная политика не повлияет на поставку необходимого судового оборудования. Предусматривается, что ледостойкая платформа станет базой для международного сотрудничества по исследованию Северного Ледовитого океана с широким участием зарубежных научных центров в рамках реализации исследовательских проектов и программ международных организаций, (Арктического совета, Всемирной метеорологической организации, Межправительственной океанографической комиссии ЮНЕСКО). Тем не менее с винторулевой колонкой, техническим исполнением и сроками поставки возникли сложности. На мой взгляд, это говорит о политике сдерживания России, как бы громко это ни звучало. Выхода два: развивать российское производство или соглашаться с условиями зарубежных фирм. Мы бы хотели, чтобы это было российское производство, но принимать решение будет исполнитель по контракту – АО “Адмиралтейские верфи”.