Очередной раз высокой судебной инстанции России пришлось вмешиваться в конфликт, так или иначе связанный с правилами владения, хранения и ношения холодного оружия.
Преступники, как правило, применяют самодельное холодное оружие, которое не жалко выбросить. Фото: victorass88/ istock
На этот раз спор разгорелся на нашем Северном флоте. Уволенный с военной службы по состоянию здоровья капитан третьего ранга Сергей Рыбак попросил командира своей воинской части выдать ему аттестат на холодное клинковое оружие — кортик. Этот кортик он получил около десяти лет назад по окончании военно-морского училища с правом пожизненного хранения и ношения с военной формой одежды. Командир ему отказал — мол, он не вправе распоряжаться казенным оружием. Сергей оспорил это в гарнизонном военном суде Североморска и выиграл его. А командир подал на это решение кассационную жалобу. Так дело дошло до Верховного суда.
Нож с длиной лезвия от 90 миллиметров и выше эксперты могут признать оружием. А мачете с почти метровым клинком — шанцевым инструментом
В этой частной истории выяснилось, что в оружейном законодательстве касательно холодного оружия существуют весьма расплывчатые нормы, позволяющие толковать по-разному одну и ту же ситуацию. А ведь некоторые нормы носят жестко запретительный характер и способны довести владельца кинжала или охотничьего ножа до скамьи подсудимых. И эту неоднозначность заинтересованные чиновники могут толковать в свою пользу. Вот это и есть та самая «серая» зона, создающая благодатную почву для коррупции.
А серая она еще и потому, что, даже принимая в подарок сувенирный клинок, например, в форме «финки» владелец до конца не может быть уверен, что он не нарушает закон и его не привлекут к уголовной ответственности.
В ситуации с кортиком уволенного офицера Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного суда РФ обнаружила неточности в оружейном законодательстве и направила дело на новое рассмотрение в Североморский гарнизонный военный суд, но — в ином составе суда.
Мы не знаем, да это и не важно, что произошло между полковником и капитаном третьего ранга. Наверное, есть что-то личное. Потому что конфликт из-за кортика кажется абсурдным — десятки тысяч ушедших на пенсию офицеров хранят эти кортики дома, носят их в праздники. Без всяких разрешающих аттестатов с последнего места службы. И никто не требует официально с их наследников возвращения этого оружия даже после смерти владельца — все военачальники понимают, что такое боевая память. Сами намерены сохранить в семье свои кортики, сабли, ордена и мундиры. Пусть потомки помнят и гордятся. Так исторически сложилось во многих странах.
Саблю, шпагу, палаш, казачью шашку вам продадут как обычный сувенир. И заверят это сертификатом. Фото: Сергей Савостьянов
Разумеется, если не очень умные наследники не вздумают применить эти реликвии в криминальных целях. Но это другая история.
А ситуация действительно странная. Если Сергей Рыбак не обратился бы с просьбой к командованию части о выдачи сопроводительных документов на свой кортик, никто бы этого и не заметил — кортик выдавали в училище, а не в части, вряд ли он здесь числился. Да все так увольняются! Но, с другой стороны, командир формально прав. Не он выдавал, не ему это оружие кому-то дарить. Выдача кортика — прерогатива сугубо министра обороны. Пусть эту ситуацию разруливает военное ведомство. И еще один нюанс: единственным действительно серьезным препятствием для обладания Сергеем этим кортиком являются противопоказания по здоровью — психические расстройства, алкоголизм и наркомания. Суд не увидел в представленных документах этих противопоказаний. Но и на медицинские обследования офицера не направляли.
Скорее всего, Сергею Рыбаку кортик оставят, когда выполнят все необходимые упражнения, — проверят здоровье и заручатся согласием минобороны.
Какой антиквариат доведет до суда
Есть похожие ситуации. Вот еще одна недавняя история, в которую опять же пришлось вмешиваться высокой судебной власти.
В законодательстве о холодном оружии существуют расплывчатые нормы, позволяющие толковать по-разному одну и ту же ситуацию
До недавнего времени действовала норма, прописанная в Уголовном кодексе в пункте 4 статьи 222. За продажу боевого антиквариата была установлена та же степень ответственности, что и за продажу обычного холодного оружия. То есть полиция вполне могла задержать продавца раритета, а суд — назначить не только солидный штраф, но и дать вполне реальный тюремный срок.
Но Конституционный суд признал не соответствующим российской Конституции это положение. Кстати, поводом, как обычно, послужило судебное разбирательство.
Напомним, гражданка Наталья Урюпина обратилась в Конституционный суд, чтобы обжаловать вынесенный ей приговор в Пресненском районном суде Москвы. Там мировой судья назначил ей полгода лишения свободы условно за попытку продать два парадных германских кортика периода Веймарской республики. Впрочем, Наталья Владимировна даже не успела еще выставить клинки на продажу, а только попросила антикваров оценить вещи. И тут бдительные полицейские и прокуроры задержали «опасную» торговку не менее «опасными для здоровья и жизни окружающих предметами». Впоследствии Урюпину освободили от наказания по амнистии, но ее судимость была подтверждена вышестоящими судебными инстанциями. Тем не менее она продолжала настаивать на своей невиновности.
Правоохранители утверждали, что дама нарушила Закон «Об оружии», где регламентируется торговля холодным оружием. Причем они настаивали, что кортики — именно боевое колющее холодное оружие, изготовленное для поражения противника. Гражданка Урюпина и вместе с ней министерство культуры возражали. Они справедливо утверждали, что кортики — предметы культуры и искусства, историческая ценность. Кстати, историки-эксперты рассказали «РГ», что кортики как холодное оружие давно потеряли свое значение. Кортик считался рыцарским «оружием милосердия», им добивали закованных в латы воинов, отказавшихся сдаться.
Впрочем, это только один из массы спорных моментов в этом деле. Свои резоны есть у каждой стороны. По-своему правы правоохранители, опасающиеся бесконтрольного оборота действительно опасных предметов. Но и Наталья Урюпина искренне не понимает, почему ей запрещено продать кортики, перешедшие по наследству от деда — кстати, заместителя министра финансов СССР в середине сороковых годов. Более того, почему-то око блюстителей закона взглянуло именно на нее, в то время как вокруг сплошь и рядом свободно торгуют не парадными антикварными кортиками, а серьезными боевыми ножами, казачьими шашками и самурайскими мечами.
Такая избирательность — следствие невнятности той части закона, которая касается именно холодного оружия. О чем и объявил Верховный суд, постановив выработать четкие правила оборота холодного оружия, имеющего культурную ценность. И это решение — тоже свидетельство всего лишь одного из нюансов, выталкивающих холодное оружие из прозрачной правовой сферы.
Какой клинок требует лицензии
Закон «Об оружии» уточняет некоторые моменты, связанные с наименованиями и классификацией отдельных образцов и видов, но всех проблем в оружейном законодательстве не снимает. А их немало, и они продолжают накапливаться, создавая действительно опасную тенденцию.
Собеседники корреспондента «РГ» в правоохранительных органах и спецслужбах не скрывают, что их вполне устроит даже полное снятие всех ограничений на владение холодным оружием, как бы парадоксально это ни звучало. Лишь бы появилась хоть какая-то определенность.
Почему либерализация даже выглядит предпочтительней? Нынешний закон в части, касающейся холодного оружия, неконкретен, расплывчат и открывает широкий простор для коррупции, превышения власти и прочих злоупотреблений.
Вот определение законом самого понятия «холодное оружие»: «Холодное оружие — оружие, предназначенное для поражения цели при помощи мускульной силы человека при непосредственном контакте с объектом поражения». К холодному оружию, по закону, относятся сабли, шашки, ножи, кинжалы, финские ножи, кортики, кастеты, стилеты и другие предметы, специально предназначенные или приспособленные для поражения живой цели. Они могут быть колющими, колюще-режущими, рубящими, раздробляющими и т.д.
Такое экзотическое оружие ручной работы стоит очень дорого. Но продается без разрешительных документов. Фото: Photoxpress
И вот лазейка: к оружию не относятся изделия, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения (перочинные, кухонные, сапожные, садовые ножи и т.п.), конструктивно сходные с холодным оружием.
В конкретном случае вопрос о признании того или иного предмета холодным оружием может быть решен с помощью криминалистической экспертизы. А экспертизы проводятся на основании ведомственных инструкций и нормативов МВД. То есть нож с длиной лезвия от 90 миллиметров и выше эксперты могут признать оружием. А мачете с почти метровым клинком — шанцевым инструментом. Так же, как и излюбленное оружие российского армейского спецназа и вообще пехоты — малую саперную лопатку. Или — небольшой топорик, остро заточенную отвертку, сапожное шило. Но ведь убить можно и швейной иглой. И опять парадокс: эта самая игла — орудие убийства, но при этом — отнюдь не холодное оружие. Вообще же регламент такой экспертизы — внутренняя инструкция правоохранительного ведомства, которую обычный гражданин знать не обязан. А если так, какое значение она имеет для суда? Ну, купил человек на рынке понравившуюся железяку. Он же не знал, что это как раз и есть холодное оружие. Запрещенное к продаже. И вообще, если «оружием массового поражения» в России давно признан кухонный нож — именно этим предметом совершается большинство бытовых убийств, — то какой реальный смысл в такой экспертизе? Пример абсурда: в редакцию «РГ» пришло письмо от бдительного гражданина с предложением регистрировать как оружие абсолютно все топоры. А почему еще не вилы и косы?
При этом в каждом магазине, специализирующемся на торговле холодным оружием, вы можете свободно приобрести любой нож — от перочинного до настоящего непальского кукри. Это национальное оружие британского спецназа гуркхов, похожее на небольшой ятаган. Этим ятаганом умелый боец одним ударом сносит голову быку — есть у них такой тест на профпригодность. Так вот, при продаже такой «безделушки» продавец обязательно вручит вам сертификат, где от имени экспертной комиссии будет указано, что данное изделие не является холодным оружием, а всего лишь сувениром или туристическим ножом. Все будет заверено печатями и чьими-то подписями. И ни один полицейский не придерется — вы всегда докажете, что нож приобретен легально в конкретном магазине.
На торговых развалах можно обнаружить все, что угодно, вплоть до холодного оружия прошлых войн. Даже запрещенные Женевской конвенцией штыки
А еще можно купить настоящий томагавк, лук, арбалет, нагайку, хоть меч. В иных магазинах даже предлагают проверить качество товара. Например, разрубить ножом сантиметровую палку или пробить томагавком армейскую каску. И всегда это, согласно сертификату, окажется чем угодно, только не оружием. Это — первый пример профанации.
Самурайский меч катана может висеть на ковре. Но проблемы с законом возникнут, если выйти с мечом на улицу. Фото: Zummolo/ istock
Но можно ли стать законным владельцем официально признанного холодного оружия? Можно, если вы, скажем, охотник. В оружейном магазине вы показываете разрешение на владение огнестрельным оружием и вправе купить нож, на который нанесен номер. По закону, этот номер должен быть сообщен в подразделение лицензионно-разрешительной работы и занесен в охотничий билет. И вот — второй пример профанации: казус в том, что с введением новых образцов охотничьих билетов в них вообще не предусмотрено никаких сведений об оружии его обладателя — ни ружья, ни ножа. И если на каждую огнестрельную единицу выдается разрешение, то холодное оружие в подразделениях лицензионно-разрешительной системы не регистрируется вообще. Разумеется, нет и никакой базы данных.
Какой нож считается сувенирным
Сторонники либерализации холодного оружия предлагают просто стереть декларируемые различия между охотничьим оружием, туристическими, сувенирными, раритетными, наградными и национальными клинками, рабочим инструментом. Смысла в таком разделении, уверены они, уже давно нет. Все равно правоохранительные органы не в состоянии учесть все, что уже расползлось по рукам населения. Зато каждый случай попытки привлечь к ответственности за незаконный оборот будет требовать проведения экспертизы. И уже эксперт будет лично решать, чью сторону принять — полицейского или владельца «изделия». Надо ли объяснять, что всегда есть соблазн вынести «правильное» решение за определенную мзду?
Некоторые граждане вправе также приобрести холодное клинковое оружие, предназначенное для ношения с казачьей формой, а также с национальными костюмами народов России, — это сабли, шашки, ножи и кинжалы. Атрибутика национальных костюмов определяется правительством РФ. На хранение и ношение такого оружия тоже требуется лицензия. Но стремятся ли ее получить казаки или представители горских народов? Во многих семьях хранятся еще дедовские шашки и кинжалы и очень сомнительно, что они зарегистрированы по всем правилам. Если же убрать все ограничения, оружия на руках у населения не станет от этого ни больше, ни меньше. Зато людям не надо будет изображать соблюдение неработающих положений закона, а полицейским — выборочно находить виновных или «не замечать» нарушения.
Так, полицейские время от времени проводят компании по изъятию у водителей бейсбольных бит. А на каком, собственно, основании? В законе ничего не сказано о такой разновидности оружия. Тем более — о запрете на него. Да, все понимают, что бита лежит в салоне вовсе не для игры с мячиком. Кстати, потом эти изъятые биты владельцы могут забрать. Таких случаев пока мало. И пока еще ни разу не было обращений в прокуратуру или суд за неправомерное изъятие полицией личного имущества. Но это пока. Несовершенство закона само подталкивает к возможным судебным разбирательствам с очень неясной для полицейских перспективой.
Впрочем, есть и сторонники более жесткой линии в области оружейного законодательства. Они считают, что надо все-таки постараться взять холодное оружие под плотный контроль. Этот контроль предлагается увязать с правом ношения оружия. Чтобы иметь такое право, надо зарегистрировать пусть даже и «сувенирный» нож в лицензионно-разрешительной системе. И тогда, пожалуйста, носи его в кармане или сумке. Если же разрешения нет, а полицейский увидит «предмет, похожий на оружие», последует наказание. Можно только представить, какой тайфун бумажной работы обрушится на регистрационные органы.
До конца 2003 года за незаконное ношение холодного оружия можно было угодить в тюрьму на два года. Сейчас же — только штраф в размере от 500 до 2000 рублей с возмездным изъятием оружия или без такового. То есть изъятый клинок будет продан в комиссионке, а деньги возвращены бывшему владельцу с вычетом издержек.
Сколько стоит сабля
Спрос на холодное историческое, коллекционное и антикварное оружие в России возрастает. Штыки к винтовкам былых войн стоят от полутора до 30 тысяч рублей — в зависимости от состояния клинка и модели. Копии драгунских шашек — от 7 тысяч рублей, а подлинники — от 30-40 тысяч рублей. Есть экземпляры, которые оценены в такие же суммы, только уже в долларах. Понятно, что верхний ценовой предел бесконечен. Число настоящих коллекционеров определить невозможно, но эксперты МВД предполагают, что в России их более 50 тысяч человек.
Справка «РГ»
Что запрещено носить и хранить
На территории РФ запрещается оборот в качестве гражданского и служебного оружия кистеней, кастетов, сурикенов, бумерангов и других специально приспособленных для использования в качестве оружия предметов ударно-дробящего и метательного действия — статья 6 Закона «Об оружии».
На территории РФ запрещается оборот в качестве гражданского и служебного оружия холодного клинкового оружия и ножей, клинки и лезвия которых при длине клинка и лезвия более 90 мм либо автоматически извлекаются из рукоятки при нажатии на кнопку или рычаг и фиксируются ими, либо выдвигаются за счет силы тяжести или ускоренного движения и автоматически фиксируются.
Ни в коем случае не надо объяснять полицейскому, что нож, который вы носите с собой, нужен вам для самообороны. Перечень гражданского оружия самообороны четко определен законом. И ножей, а также сабель, мечей и прочего «холодняка» там нет. Неужели вы сознательно заранее готовитесь нарушить законодательство? Конечно, нет: нож всем нам нужен исключительно для нарезки хлеба, других продуктов, каких-нибудь бытовых ремонтных работ. И только. А если полицейский увидит у вас в доме «предметы, похожие на холодное оружие», и поинтересуется их происхождением, советуем отвечать: нашли, купили по случаю, кто-то подарил. Не вздумайте гордо сообщать, что это произведение оружейного искусства вы сделали сами, причем — для продажи. Могут посадить.
Свободу все еще можно потерять только за незаконный сбыт или изготовление оружия. Известно, что многие небольшие кустарные мастерские и кузни специализируются на изготовлении реплик старинного оружия и доспехов, богато украшенных ножей. Все они должны иметь разрешение на такой вид работ.
Некоторые законодатели предлагают вернуть наказание лишением свободы за незаконное ношение и запретить торговлю острыми «сувенирами» на «блошиных рынках» и вернисажах. Ведь на подобных торговых развалах можно обнаружить все, что угодно, вплоть до холодного оружия прошлых войн. Например, запрещенный Женевской конвенцией трех- или четырехгранный штык к винтовке Мосина. Доходит до абсурда: если штык продается сам по себе, то это сувенир. Но достаточно насадить его на палку — и это уже копье, способное нанести жуткие, незаживающие раны.
Такую торговлю предлагают разрешить только в специализированных магазинах с обязательным уведомлением подразделений лицензионно-разрешительной работы о каждой проданной единице. Хотя сторонники таких мер, конечно, понимают, что полностью взять под контроль оборот холодного оружия невозможно. Но упорядочить процесс, на их взгляд, можно и нужно.
Михаил Фалеев
Титульное фото: abirvalg.net