Так считает член совета по правам человека при главе Башкирии Олеся Пышкина. Олеся Евгеньевна посетовала, что о школьной безопасности начинают говорить только после того, как случается страшное, пишет МК.
— Так было после трагедии в мае прошлого года в Казани, где бывший ученик школы устроил стрельбу, убив семерых детей и двух учителей, — говорит она. – Тогда много рассуждали о безопасности учебных учреждений, собирали круглые столы, но ни одно из предложений правозащитников не было услышано.
По мнению Олеси Пышкиной, про безопасность много говорят, но потом все разговоры сходят на нет, потому что особые требования на входе «мешают всем – и детям, и родителям, и учителям».
— Например, во многих школах отключены тревожные кнопки и электронные замки, — переживает она. – Почему? Потому что экономят электроэнергию. Казалось бы, какая глупость, ведь никакие деньги не стоят человеческой жизни, но для администраций школ это важнее. Тем более все сложности безопасности мешают комфорту многих.
Правозащитница не сторонница ставить в школах бронированные двери и окна, так как они могут стоить жизней во время пожара, но считает, что есть простые вещи, которые необходимо внедрить во всех школах.
— Например, начались уроки – дверь в классе и дверь в школе закрылась на электронный замок, — объясняет она. – Почему в садиках это реально, что и калитка, и входная дверь закрывается, а родители имеют электронные ключи, а в школах – нет? А у нас ведь все школы нараспашку. Как мне объясняют, «потому что учителям неудобно». Или обратите внимание – через школьные дворы ходят все, кому не лень, даже собак выгуливают. Да и школьные двери всегда открыты и для опоздавших, и для забывших сменку, и для родителей.
Г-жа Пышкина убеждена, что «ни одна башкирская школа должным образом не защищена».
– Начиная с охраны – ведь на входе сидят, будем честными, бабушки и дедушки, — признает она. — Ну какая они защита от агрессивных нападающих? Но на другую охрану у школ не хватает денег.
Член СПЧ при главе РБ призналась, что сама проводила эксперимент и заходила в школу, не представляясь охране.
— Одна бабушка-охранница, правда, побежала за мной, а увидев, что я подошла к учителю, предупредила, что я не показала паспорт, — рассказала она. – Но в это время, пока бабушка гонялась за мной, дверь школы была открыта – заходи, кто хочешь.
Правозащитница обращает внимание, что стрелками — что в Ижевске, что в Казани — были бывшие ученики этой школы, имеющие психиатрические диагнозы.
— Если бы велся надзор за такими школьниками, трагедий бы не случилось, — уверена она. – Это комплексная проблема – здесь должны работать и психиатры, и участковые, и социальные службы, которые могли бы предупреждать такие выходки психбольных.
Олеся Пышкина уверена, что учеников с девиантным поведением могут вычислять и учителя, «хотя в министерстве образования считают, что это не дело педагогов».
— Тем не менее учитель знает агрессивных учеников, знает, на что они способны и могут заранее сигнализировать о проблемных детях, — считает она. — Ведь ребенка с девиантным поведением сразу видно – он может обижать других детей, вставать им на голову и не испытывать раскаяния. И за таким ребенком надо устанавливать надзор всех профильных служб, чтобы вовремя поставить диагноз, лечить, а если есть необходимость, то и изолировать от общества.
Г-жа Пышкина объясняет, что родители никогда не признают своего ребенка психически больным.
— Они будут объяснять его странности чем угодно, но не станут обращаться к специалистам, чтобы не дай Бог «на его будущую жизнь это не повлияло», — говорит она. — А в это время больной человек не получает помощи и лечения и через какое-то время срывается, совершает дикое преступление или накладывает на себя руки, и родители его все равно теряют.
Олеся Евгеньевна припомнила случай из своей практики розыска пропавших детей, когда родители скрывали диагноз своего сына, который исчез из дома.
— Мы понять не могли, чего родители не договаривают, — поясняет она. – И в итоге нашли этого парня, который полностью обнаженный шел по рельсам навстречу поезду. Его чудом удалось спасти. А родители упорно не хотели его лечить и не верили, что их ребенок болен.
Член совета по правам человека при главе РБ сообщила, что будет выходить с инициативой внесения изменений в российский закон «О психиатрической помощи», из которого в конце 90-х годов прошлого века исключили возможность принудительной госпитализации сумасшедших, чтобы якобы исключить случаи репрессивной психиатрии. — Но такие случаи редкие, а массе людей — как самим умалишенным, так и их родственникам — теперь невозможно помочь, — убеждена Олеся Пышкина. – Это самый вредный сегодня закон, когда решение о своем лечении должен принимать сам душевнобольной, который, конечно же, считает себя нормальным. А для того, чтобы отправить такого человека на лечение, когда он становится опасен для общества, родственники обязаны обращаться в суд.
Напомним, 26 сентября житель Ижевска Артем Казанцев открыл стрельбу из двух травматических пистолетов, переделанных под боевые патроны, по живым мишеням в школе № 88. Погибли 17 человек, 11 из них — дети. В больницах находятся 23 пациента, из них 21 — школьники. Выпускник 88-й школы Артем Казанцев стоял на учете в психиатрическом диспансере. Он покончил с собой в одном из школьных кабинетов, оставив предсмертную записку в своем компьютере, где объяснил случившееся «ненавистью к людям». Убийца проживал в одной квартире с матерью и бабушкой, которые не видели в сыне и внуке «ничего особенного».
фото на превью: crimea.ria.ru