Что стоит за заявлением Николая Патрушева о 70 тысячах «деструктивных» подростков.
В конце октября секретарь Совбеза РФ и экс-директор ФСБ Николай Патрушев на совещании по вопросам безопасности в Центральном федеральном округе сообщил, что в соцсетях около 70 тысяч несовершеннолетних состоят в сообществах, посвящённых шутингу — школьному террору, расправе с учениками или учителями, получившему известность после вооружённой атаки подростков на американскую школу «Колумбайн» в апреле 1999 года. По мнению Патрушева, результатом популяризации деструктивных явлений становится формирование «групп криминальной направленности, призывающих к насильственным действиям в ходе проведения протестных акций, массовых беспорядков и экстремистских актов».
NEWS.ru пообщался со специалистами, чтобы выяснить, насколько острой является проблема радикализма среди школьников и не являются ли слова Патрушева предлогом для введения новых запретов и освоения бюджетных средств на «профилактику» инакомыслия.
Надсмотрщики над подростками
Интервью с Николаем Патрушевым появилось в ленте ТАСС 30 октября, через несколько часов после того, как силовики в Татарстане застрелили 16-летнего Виталия Антипова. По данным МВД, подросток погиб в результате нападения на сотрудников ведомства с ножом, а также броска «коктейля Молотова» на парковку рядом с отделом полиции в городе Кукмор. До этого юноша стал радикальным исламистом.
Растёт количество подростков — участников молодёжных субкультур, таких как «скулшутинг», «колумбайн». [Их число] в социальных сетях достигло уже более 70 тысяч человек, — сказал Патрушев.
Также чиновник сказал и про рост религиозного экстремизма и влиянии криминальных субкультур, в том числе запрещённой в России АУЕ, включив в этот же список критиков действующей власти из числа «прозападной несистемной оппозиции». Лидеры последней якобы «обладают ресурсом для массового вовлечения представителей молодого поколения в протестные выступления». Возможности противников режима, по мнению Патрушева, «повышаются в связи со значительным увеличением финансирования из-за рубежа российских НКО».
Об этом экс-директор ФСБ заявляет уже не первый раз. Так, в апреле Патрушев говорил про «внешнее информационное и идеологическое воздействие» и «раскол российского общества» на встрече в Уральском федеральном округе. Тогда также говорилось про меры «по повышению эффективности профилактики социально опасного и деструктивного поведения молодёжи».
Кроме трагедии Виталия Антипова, за последнее время происходило несколько инцидентов, когда молодые люди устраивали бессмысленное насилие. В середине октября в Нижегородской области 18-летний студент расстрелял несколько человек на остановке, а через день его нашли мёртвым. До этого в ФСБ сообщили о предотвращении ряда нападений на учебные заведения, места массового скопления людей и здания правоохранительных органов. В рамках расследования задержаны 13 человек.
В конце августа стало известно, что в Красноярском крае на принудительное лечение в психдиспансер отправили девятерых школьников, которые были подписаны на паблик в соцсети «ВКонтакте», где обсуждалась бойня в американской школе «Колумбайн» в 1999 году — то событие и дало название «субкультуре», о которой говорил Патрушев.
Среди отправленных в лечебницу подростков есть 14-летняя школьница, о чём рассказала её сестра Дария Глинская. По её словам, к их родителям сотрудники ФСБ ворвались рано утром и «перевернули дом вверх дном».
Моя четырнадцатилетняя сестра почти полгода назад была подписана на группу «ВКонтакте» по теме «Колумбайна». Это про подростков, которые устраивают в школе террористические акты. Интересно ей было. Я лично считаю это нормой, сама, будучи подростком, зачитывалась информацией про серийных убийц. И что, я стала серийным убийцей? — задавалась вопросом Глинская.
Она добавила, что её сестра «адекватнейший человечек», в комнате которой «можно найти разве что коробки из-под сока, игрушки, книги, рисунки да постеры», а «в своих взглядах она за мир, толерантность, свободу слова и информации».
Недавно сама школьница рассказала о своих злоключениях. По её словам, за две недели до обыска к ним приходила женщина из полиции, которая сказала родителям, «что поступила заявка» проверить.
Она спросила, была ли я подписана на какие‑то запрещённые группы. Я ответила «нет», потому что никогда не была. Ещё она осмотрела мои плакаты с героями сериалов, которые висели в комнате, и поинтересовалась, что это. На них были изображены герои из сериалов, которые я люблю: «Очень странные дела», «Бумажный дом», «Академия «Амбрелла». Она записала их названия, а потом сказала, что всё хорошо, — рассказала школьница.
Она добавила, что «подписана на познавательные группы и разные паблики про сериалы», подтвердив, что «действительно интересовалась травлей и буллингом, но не только этим», однако это не влияло на её отношения со сверстниками.
Также в 2020 году сообщалось о выявлении силовиками подростков, готовивших атаки на свои учебные заведения в Тюменской области, Волгограде, Красноярске, Саратове, Керчи и Сахалине. О том, как «на земле» выявляют потенциальных шутеров и экстремистов, рассказала NEWS.ru представитель профсоюза «Учитель» Ольга Мирясова. По её словам, иногда силовики «спускают» разнарядки с требованием к руководителям образовательных учреждений раскрывать информацию об учениках. Она подчёркивает, что в каждом регионе свои меры и приёмы как у представителей силовых ведомств, так и у чиновников от образования. Например, недавно в Петербурге городской комитет по образованию направил в подведомственные школы письмо, копию которого в сентябре обнародовал журналист Валерий Нечай. Подлинность бумаги подтвердили власти Северной столицы.
Авторы документа потребовали от классных руководителей «незамедлительно составить служебную записку на имя директора», если в соцсетях у учеников будут обнаружены призывы к экстремизму и терроризму, оправдания нацизма, травля сверстников, которая может привести к «т.н. скулшутингу и колумбайну», либо причисление к «неформальным молодёжным группам <…> неонацистского, неофашистского, антифашистского характера, сатанистов, анархистов, скинхедов, футбольных хулиганов». Служебные записки должны содержать данные о школьнике и скриншоты. Директора школ должны в течение суток с момента обнаружения недозволенной активности детей в соцсетях передать эту информацию в районный отдел образования и отдел МВД.
До этого администрация Невского района Петербурга поручила руководителям 5–11-х классов уведомлять МВД об ЛГБТ-символике в соцсетях школьников. Чиновники говорили, что ни одного протокола на них не было составлено, поскольку «факты не подтвердились».
Такие истории приводят к тому, что учителя ставят в роль надсмотрщика, что плохо сказывается на его воспитательной работе, доверии учеников, а также может вызвать недовольство родителей. Поэтому учителя либо подходят к этому формально, либо стараются игнорировать эти распоряжения. Другой аспект — ученики ориентируются в соцсетях лучше, чем педагоги, и у них может быть несколько аккаунтов в соцсетях. Получается обратная ситуация: если бы было доверие к учителю, то дети бы и рассказывали [о возможных приготовлениях или странном поведении одноклассников], но в итоге они «закрываются» и школа превращается в инструмент насилия. В одних регионах учителя говорят, что их никогда не просили [сообщать о «неблагонадёжных» школьниках], в других регионах говорят, что каждый год просят. Есть директора, которые всего боятся и сразу берут это под козырёк. Есть директора, которые фильтруют самые абсурдные просьбы и сообщают, что ничего не нашли. Это проблема, что на учителей хотят навесить несвойственные им функции. Например, были случаи, когда в списки «экстремистов» учеников включали участников несанкционированных митингов, – Ольга Мирясова, оргсекретарь межрегионального профсоюза работников образования «Учитель»
Она уверена, что речь идёт о попытках «со школьной скамьи заставить никого и никуда не выходить, ни в чём не участвовать». Это может «вызвать противоположную реакцию, потому что чем больше запрещаешь подростку, тем привлекательнее это становится».
Лекарство хуже болезни
В беседе с NEWS.ru психолог Владимир Плотников признаёт, что «проблема шутинга реальна, это явление становится объектом молодёжной субкультуры и тревожным симптомом». Однако, по его мнению, полицейскими мерами проблему не решить.
В данном случае, как говорится, лекарство хуже болезни: любые попытки российского государства что-то делать буквально оборачиваются тушением пожара бензином. Если говорить о различных заградительных мерах, каких-то профилактических беседах, усилении полицейского контроля, то, конечно, вряд ли они сработают. Каждая акция шутинга организована как вспышка неконтролируемой агрессии, которая, как правило, всегда заканчивается самоуничтожением. Как от этого можно защититься, очень сложно сказать. В боевых искусствах и военном деле, как известно, самый опасный противник, от которого невозможно защититься, — тот, который не дорожит своей жизнью. Собственно, он в любом случае достигнет своей цели и осуществит какие-то вещи, потому что для него буквально нет преград. Соответственно, можно сколько угодно сажать охрану, выделять средств на профилактические беседы, запускать полицию в школы — всё это приведёт только к тому, что подростки будут воспринимать окружающую действительность как враждебную, агрессивную и давящую на них. А шутеры всё равно будут появляться, и вряд ли какие-то серьёзные преграды для них будут актуальными и эффективно работающими. Всё это напоминает «старый добрый» правый авторитаризм, когда поколение отцов всячески репрессирует детей и внуков, подавляет их автономию, индивидуальную активность и потребность в творчестве, – Владимир Плотников, психолог.
Специалист уверен, что полицейские меры против масс-шутинга «обречены на провал, на фоне которого будут обогащаться чиновники, будет лоббироваться консерватизм в культуре и так далее».
Коллега Владимира Плотникова Алексей Рощин не исключил, что данные о якобы десятках тысячах выявленных в Сети «колумбайнеров» муссируются властью в публичном пространстве как сигнал для введения новых запретов и ограничений. Он отметил, что «система умеет затягивать гайки ещё туже, не понимая, что она только создаёт условия для того, с чем она борется». При этом он не сомневается, что озвученная цифра в 70 тысяч несовершеннолетних, состоящих в тематических группах соцсетей, реальна.
У правоохранительных органов достаточно узкий подход. Скорее всего, это попытки что-то считать по имеющимся чатам в соцетях, в школьных чатах. Но по чатам и их анонимным участникам трудно понять, сколько там участников. И важный момент — кого считать причастным к этой субкультуре и вообще есть ли такая субкультура? Если школьники у себя заговорили про «Колумбайн», это не значит, что они причастны к этому и подумывают, как бы в своей школе такое устроить. Для полицейских было бы хорошо, если ни о чём угрожающем дети не разговаривали — ни о взрывах, ни о преследовании учителей. Повышенный интерес [силовиков к этой теме] вызван расстрелом в Керчи (массовое убийство в Керченском политехническом колледже 17 октября 2018 года, устроенное 18-летним студентом Владиславом Росляковым. — NEWS.ru) и другими подобными событиями. Соответственно, нашим Фэфэсбэшникам «накрутили хвосты» за то, что они это всё прошляпили, и теперь они показывают усердие и активность и уже нашли 70 тысяч подозреваемых. Тут уже срабатывает наша родная бюрократия и показывает: вот теперь мы всё про всех знаем. Сомнительно, что меры полицейского надзора могут помочь. Может быть обратная ситуация, когда полицейский контроль порождает почву для будущих «колумбайнов». Предотвратить же это может не своевременное выявление смутьянов, которые собирают оружие и взрывчатку, а сделать такую атмосферу в школах, чтобы об этом мысли не возникали, – Алексей Рощин, социальный психолог.
Он уверен, что причины возникновения шутинга и иных деструктивнывх явлений «комплексные», их невозможно объяснить «влиянием Запада». По его словам, помимо разнарядок и рекомендаций от силовиков, другой тенденцией в школах стало усиление охраны, за которым может скрываться передел рынка — так появилась инициатива заменить ЧОП в школах на сотрудников Росгвардии. Учитывая, что образование недофинансируется, а силовые структуры, напротив, финансируются обильно, такая «фсинизация» школы, скорее, создаёт условия для радикальных сред.
Он также обращает внимание на укрупнение классов, в которых вместо 25 иногда обучается до 40 детей. В такой ситуации учитель не может работать один на один с учеником, он «завален отчётной работой, которую наверх надо сдавать, и не может вникать в социально-психологические отношения между учениками». Алексей Рощин указывает, что существует даже такая шутка, что «школа — это такое место, где дети мешают учителям работать с документами».
Многие родители думают, что в школе особая забота и внимание, в реальности же наоборот — дети там как в джунглях, а рядом бегают зашуганные учителя, которым главное вести электронные журналы. Родители такие же, как учителя, работают на двух работах и на них пять кредитов. Когда ребёнок говорит, что его в школе обижают, многим родителям эти проблемы кажутся детскими, сам их решай, — продолжает психолог.
Рощин отмечает, что в отличие от «колумбайна», гораздо более серьёзную проблему представляет субкультура АУЕ, «которая захватила всю страну и подразумевает гнобление слабых». Он не исключает, что «„колумбайн“ может возникать как ответ АУЕ». По мнению специалиста, бороться с этим нужно не усилением надзора, поскольку перевод детей на полностью «тюремный» режим, чтобы они не проносили оружие, — это «путь, похожий на английскую систему образования». Второй путь — это «максимально открывать школы, снять вокруг них заборы, подумать о том, чтобы убрать охранников, сделать более упрощённым переход из класса в класс и формировать сами классы так, чтобы в них было максимум 15 человек». Но это, как уточняет Алексей Рощин, возможно только при увеличении финансирования образования.
Если вы хотите по минимуму финансировать образование, у вас школа будет тюремного типа, там возникает АУЕ, а в ответ на неё «колумбайн», — резюмировал он.
Нет координации и взаимодействия
Член Общественной палаты Московской области и специалист в области работы с несовершеннолетними Людмила Тропина не исключает, что заявление Николая Патрушева связано с тем, чтобы «в очередной раз напомнить, что у нас есть Совет безопасности».
Совет безопасности должен понять, что в России нет оперативного сопровождения этих негативных явлений, никто не выявляет взрослых, то есть тех, кто вовлекает подростков в преступную деятельность. Мы имеем большие проблемы с разобщением этих групп, нет альтернативы. В советское время профилактические беседы приходили проводить в школы даже судьи, следователи и прокуроры. Сейчас же этим в основном занимаются инспекторы ПДН, которые не всегда информированы о появлении тех или иных групп. А эта информация важна и педагогам, и родителям. Получается, легче пойти по карательному пути, составляя протоколы на родителей вместо помощи. Сейчас значительно увеличилось количество органов и учреждений, много НКО, которые якобы работают с семьёй и детьми, но нет между ними координации и единой логики. Они дублируют друг друга. Раньше в центре были подросток, семья. Сейчас же у всех проекты, программы, бюджеты. Эти проекты на государственные гранты, большие деньги. И они рождаются не на анализе причин и условий, а на том, кому что вздумалось. И в этих проектах больше предусмотрена не помощь людям, а проведение лекций, изготовление буклетов, мультимедиа. Они не направлены на организацию досуга, профориентации, помощь в учёбе, – Людимила Тропина, полковник милиции в отставке, член Общественной палаты Московской области, заслуженный юрист РФ.
Она подчёркивает, что для понимания того, «в каком микрорайоне нет кружков, почему подросток совершил преступление, как выстроить реабилитационное пространство, что нужно для этого (увеличить количеств психологов, социальных педагогов и так далее), нужен анализ».
После этого анализа можно понять, как выстроить формы помощи семье и детям. У нас нет координации, нет взаимодействия между госструктурами и увеличивающимися общественными организациями — эту проблему можно было бы решить в рамках реализации указа президента о «Десятилетии детства», — сказала Тропина.
Также она добавила, что координирующим органом сегодня является Правительственная комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав (ПКДН), возглавляемая вице-премьером Татьяной Голиковой. По словам Людмилы Тропиной «законодательного регулирования этого системообразующего института до сих пор нет».